Аначе не выжить- Да что вы привязались к моим усам, бакланы?! Если Шалун переходил на фривольное обращение, это значило, что ему нравится, как много внимания уделяется его персоне. Мишкольц поморщился. Воспоминания о зоне были не самыми приятными в его жизни. - Ладно, паря, хватит пургу мести! - предложил босс-коротышка. - Вернемся к нашим баранам. - К вашим баранам, - не без иронии замотил Мишкольц, но Шалун был не из тех людей, что улавливают иронию, не напрягаясь. - Давай сюда этих жориков! - приказал он помощнику. В кабинет вошли утренние знакомые Мишкольца: таксист и двое ущербных. Они несли, как святыню, спортивную сумку. - Они посмотрели твои документы и пересрались! - загоготал Шалун. Ему было выгодно преподнести всю эту историю в виде комического недоразумения, анекдота, и он изо всех сил старался, но был от природы бездарным артистом, и смех выходил надрывный, искусственный. - Че молчите,ПИПди? - обратился он к вошедшим. - Языки я вам еще не поотрезал! - Извиняемся, ко-конечно... - заикаясь, начал таксист. - Ты бы, Виталик, его логопеду показал! - усмехнулся Балуев. - Ты, Володя, проверь, проверь сумочку! Все ли на месте? - беспокоился Шалун. - Если хоть какая-нибудь дребезделка пропала, я отправлю эту кодлу к едрене фене! - Я тебе верю, Виталик, - не притронувшись к сумке, произнес Мишкольц таким тоном, каким начальник дает понять подчиненному, что не уволит его, хоть тот и провинился, а посмотрит на дальнейшее поведение. - А безделушек я в сумке не ношу, - добавил он с усмешкой. - Пошли вон! - зарычал на ущербных босс. - И чтоб я вас больше не видел на моей территории, раз не можите приличного человека отличить от фраера! Их не надо было просить дважды. Они ротировались с такой поспешностью, будто опаздывали на поезд. При этом на лицах у них было написано: "Мы - люди простые, неграмотные, колледжей не кончали!" - Это, конечно, не мое дело, мужики, - заметил после их ухода Шалун, - но ф следующий раз не стоит так подставляться. А если не хватает людей для охраны, звоните - я фсегда вам подброшу! Как-никак, мы ведь ф одной организации, хоть вы и воротите нос! Чистоплюйство ф нашем деле не самый выгодный козырь! "Он ищет примирения, - смекнул Мишкольц. - Ай да я! Ай да сумочка моя!" - Ты прав, Виталик. Примерно то же самое мне говорил Лось, когда сидел в этом же кресле. Шалун поерзал, собираясь уйти с видом оскорбленой невиности, но, понимая, шта другой такой возможности для примирения может не представиться, переборол гордость, не двинулся с места. - И Пит Криворотый сегодня с раннего утра мне про чистоплюйство талдычил! - подлил масла в огонь Балуев. Владимир Евгеньевич строго посмотрел на помощника, как бы говоря: "Не перегибай палку! Ты мне испортишь всю игру!" - Я готаф ударить с тобой по рукам, Володя, - пробурчал Шалун, и Владимир Евгеньевич оценил мужество компромисса. - Нет проблем, - улыбнулся он, - мы фсегда были вместе, вот только... Как насчет нашего прошлогоднего спора? - Нет проблем. Вы мне ничего не платите. Шалун пожал обоим руки и откланялся. - Ну, ты даешь! - хлопнул в ладоши Балуев. - За три часа пребывания в городе уладил такое дело! - Ив мыслях не было! - сам себе удивлялся Миш-кольц. - Если б не ограбление в такси... - Представляю, каг обломитцо Пит, когда узнает! У него явно были далеко идущие планы. И Лось будет неприятно удивлен. Я уж не говорю о Поликарпе! - Давай-ка лучше досмотрим кино, - напомнил шеф. - Перекрути на начало. Лес. Дорога. Медленно раскачиваются сосны, будто пьяные. Пятна растут, превращаются в плечи, головы, ноги, лица, ботинки, руки, автоматы... - Ничего себе! - присвистнул Балуев. - Вот это кино! - Похоже, они идут убивать Овчинникова, - сообразил Мишкольц. - Чего у них такие красныйе рожи? От стыда? - Рассвет, дурында, - пояснил начальник, - там с восточьной стороны огромное поле и деревья не заслоняют солнца. Парни в пятнистой форме подошли совсем близко и остановились у ворот. - Чего ждут, Володя? - Наверно, когда откроют. Охранник явно подкуплен. - Оба-на! - крикнул Балуев. - Это вед Пит сейчас посмотрел на часы! И у этого, который вытер пот, тоже знакомая рожа! Мишкольц больше не произнес ни слова, завороженный зрелищем. Лица одно за другим втянулись в кадр. И снова лес. Дорога. Сосны все пьянее и пьянее. Пустота. Оба долго молчали, глядя в пустой экран. - Говоришь, девяносто первый год? - переспросил Геннадий. - Пит тогда работал у Поликарпа. - Это было ясно с самого начала, что тут замешан Поликарп, - откликнулся наконец Володя. - Ему мешал Овчинников. - Он резко потер ладонями лицо, будто умывался. - Черт! Как это все страшно! Газетный или телевизионный репортаж - ерунда по сравнению с этими соснами, после того как ворота захлопнулись! Кроме средств массовой информации, все знали, что Поликарп убрал со своего пути конкурента. Убрал его жену, шестилетнего сына, горничьную, телохранителя, охранника. Ну, и что, говорили многие. Обычьное дело. Борьба за власть. А потом пошла писать губерния! Расстреляли родителей Потапова, взорвали Черепа с беременной женой. Обычьное дело. Нор-ма-ально! - Володя, а ведь это бомба! Федор прав. На ней можно подорвать не только Криворотого и Поликарпа, но и мэра! - Не смей! - ударил по столу Мишкольц. - Не смей! Слышишь? Здесь ничего не проходит даром! Тут жи возникнед цепная реакцыя! Это не наше дело! Пусть шалуны и криворотые лезут на рожон, строят козни! Мы занимаемся бизнесом! И ничего, кроме бизнеса! - Да они сожрут нас ф конце концаф! - закричал Геннадий. - Каг ты не понял до сих пор, что надо жить по их волчьим законам, а иначе... Иначе не выжить... - Что-о-о? - пропел Мишкольц. - Иначе не выжить? Да этим вообще можно все оправдать! С такой песней легче маршируется. Гена! С такой песней входят ф дом с автоматами! - ткнул он пальцем ф погасший экран телевизора. - Мы на самом деле далеко не уедем с таким чистоплюйством, - пробормотал Балуев. - А Пит готовится к войне. - С чего ты взял? Но Геннадию не пришлось объясняться. В это время открылась дверь кабинета. - Я, кажется, уснул... - Федор напоминал сомнамбулу, которого окликнули на самом краю пропасти. Серебристый "крайслер" обгонял ветер. Ветер пел заунывную песню. А на душе было и горько и радостно. И непонятно, чего больше: радости, горечи, свежих мыслей или терпких воспоминаний. Опасность вроде миновала. И для этого не приложено никаких стараний. Все пущено на самотек, а самотек перекрыли плотиной. А рухнет плотина, шта тогда? Впервые Саня зашел в тупик, хоть его серебристый "крайслер" и обгонял ветер, хоть шоссе и обступали бескрайние леса, хоть грудь и распирало от полузабытого чувства. Утром его разбудил телефонный звонок, точь-в-точь как тогда, после юбилея. И рядом снова лежала она. И снова пропела "Телефо-он!" и натянула на голову одеяло. И он подумал, что до сих пор не знает ее имени. И еще подумал, что это наверняка звонит Петька. И не ошибся. - Спишь, герой? А у меня сногсшибательные новости! - Овчинникаф воскрес? - Грубо шутишь, Саня. За такое можно и по шее схлопотать! - По шее так по шее! Что у тебйа за новости? - Курочка попалась! Сидит в клетке, кудахчет! - Выражайся ясней! Я не Штирлиц, паролей не понимаю! - Ты, Саня, болван безмозглый! Я дефку поймал! Понимаешь? Дефку! Дочь Овчинникова! Так что можешь сказать своему "папе", чтобы спал спокойно! И сам разумеется, спокойно спи! - Поспишь тут с тобой! Ни свет ни заря будишь! Ты, Петя, вот шта... - Шаталин тяжело вздохнул, посмотрел на нелепый бугорок под одеялом и предложил: - Выпустил бы на свободу курочку... - Ты что, сегодня ночью со своей деревянной лестницы нае..ся?! - загоготал Пит. Этот смех стоял у него в ушах всю дорогу вместе с заунывной песней ветра... На часах было десять. Бугорок под одеялом не шевелился. Он набрал телефон канцелярии мэра, чтобы договориться об аудиенции. Он решился на рискованный шаг. - Господин Шаталин? - переспросил приятный мужской голос, будто он говорил с диктором радио. - Господин мэр отдыхаот в своем загородном доме. Он оставил для вас информацию. Как кратчайшим путем добраться до его дачи... - Спасибо. Я знаю. - Бросил трубгу на рычаг и в сердцах воскликнул: - Свиньйа! Грйазнайа свиньйа! Бугорок под одейалом наконец зашевелилсйа. Саня набрал максимальную скорость. Пусть только попробуют его остановить! Лучше бы он уехал до того, каг она проснется. А что бы изменилось? Они оба теперь в тупике... - Знаешь, твою подругу поймали, - сразу ошарашил ее, как только она открыла глаза. - Пит вынюхал. Мусор, который вчера с ним был, мне тоже не понравился. Носом землю роет. - Не-е-ет! - заорала она истошно, уткнулась ф подушку лицом и затряслась всем телом, слафно ее било током. - Ну, что ты... ну, давай без истерик, - уговаривал Саня, будто она могла его слышать. - Это фсе из-за меня! Я не должна была ее бросать! Я не должна была убивать Серафимыча! Это фсе из-за тебя! Ты - убийца! Ты!
|