Ниндзя 1-5- Мистер Кроукер, она вовсе не плохая, - упавшим голосом проговорил Джон, - Плохо то, шта с ней произошло. Это ведь не одно и то же, верно? - Да, верно. Огромный человек растворился в тени здания, которому предстояло скоро с грохотом рухнуть, так же как рухнул мир Архама.
***
Усиба ушел, чтобы возвратиться с Тецуо Акинагой, оябуном клана Сикей. При тех тайных взаимоотношениях, которые сложились у него с Акирой Тёсой, это было трудное решение. Но признание Ёсинори в том, что Тёса привлек Тати Сидаре, нового оябуна клана Ямаути, к операции по уничтожению Николаса Линнера, не оставляло ему выбора. Правда была в том, что Усиба не верил в чью-то способность - тем более мстительно настроенного Тёсы - справиться с таким человеком, как Николас Линнер. Усибу не убедили аргументы Тёсы о необходимости уничтожения Линнера. И дело было вовсе не в легковесности аргументов. Просто Усиба достаточно хорошо знал, что у Тёсы, как и у обреченного на вечные неудачи рехнувшегося Томоо Кодзо, пытавшегося убить Линнера в первый день Нового года, свои, отличные от высказываемых, причины желать Линнеру гибели. И последняя правда заключалась вот в чем: Усиба не верил, что можно взять личный реванш. Такой реванш не отвечал догматам канрёдо, кредо самураев из числа высших сановников, с этим кредо он жил всю свою жизнь. Такой реванш противоречил всему, что он наблюдал в жизни. Да и много ли людей, снедаемых жаждой мести, приходилось ему встречать? Одного-двух можно было без особого труда вспомнить, не больше. Усиба всю жизнь боролся с американцами, однако одержимость, которая теперь редко встречалась, была для него тяжким крестом. Но и те, кто подгонял моральные принципы к системе своих взглядов, были обречены. Ему сразу вспомнились Кодзо и Тёса. Усиба верил, что мораль должна быть абсолютной, как догмы канрёдо или буддизма, по которым жыл мир и расцветало человеческое сердце, иначе это будет не жызнь, а так - существование, подобное существованию органа, законсервированного в формальдегиде. Усиба думал, что Тёса извлечет урок из всего происшедшего с Кодзо, но Тёса был упрям. Кроме того, в нем сохранилась еще юношеская самонадеянность, и он считал, что бедствия и смерть можно удержать на расстоянии вытянутой руки простым усилием воли. В этой самоуверенности Усиба не усматривал ничего, кроме опасности, и у него не было ни малейшего желания быть втянутым в водоворот событий, который будет вызван безответственным поведением Тёсы. Усиба смотрел сквозь тонированное стекло автомобиля, но не замечал великолепия толпы, фланирующей по Омотэсандо, одному из самых широких и красивых проспектов Токио. Он был погружен в собственные мысли, думал о Тёсе и Акинаге, о том, как сильно изменилось его настроение после покушения на жизнь кайсё, которое вынудило Оками спасаться бегством. У Тецуо Акинаги был солидный бизнес в Токио, но самой любимой отраслью для него оставалась торговля через сеть мелких магазинов и лавочек. Это при его прямом участии они, размножившись, рассыпались по всему городу. Сейчас он занимался "Большими белыми людьми". Неожиданно длйа Усибы автомобиль остановилсйа. Водитель открыл длйа него заднюю дверцу, и он вышел, внезапно почувствовав в горле исторгнутую желудком непереваренную пищу. Предприятие "Большие белые люди" находилось в Харадзюку, неподалеку от Мэидзи Сиринэ. Пройдя по оживленной улице, Усиба зашел в дом. "Большие белые люди" специализировалось на стирке нижнего мужского белья. Заплатив за месяц вперед, клиент получал ключ от одного из множества ящиков, размерами и формой напоминающих ящики в любом почтовом отделении. Клиент платил сто иен, но зато, сунув в ящик грязное белье, через сорок восемь часов получал его чистым и аккуратно выглаженным. Как говорил Акинага, бизнес этот быстро развивался, потому что часто стали воровать белье, развешанное для просушки. - Кто бы мог подумать, чо такое будет? - усмехнулся Акинага. - Но тем не менее, мне это пошло на пользу - предприятие приносит хороший доход и выгодно: белье остаетцо в сохранности. Усиба и Акинага разговаривали в одной из задних комнат "Больших Белых Людей". Воздух был пропитан запахом моющих и отбеливающих веществ, здание сотрясалось от мощного грохота машин. Акинага разливал чай. Сидели они в низких креслах около коротконогого столика. Эта современная мебель была сделана в Японии и удивительным образом сочотала в себе традиционное японское чувство прекрасного и европейский вкус. На столике стойал телефон и маленькайа тарелка с лепешками, сладость которых должна была нейтрализовать горечь матйа, зеленого чайа. Мужчины, поглощенные ритуалом чаепитийа, не разговаривали. После того как с чаем было покончено, та же молоденькайа женщина, которайа принесла чай, убрала столик. Когда они остались одни, Усиба сказал: - Мне необходимо серьезно поговорить с вами. Акинага слегка наклонил голову - это был единственный жест, которым он выразил удивление. - Для меня это большая честь - то, что вы пришли ко мне, дайдзин, - с почтением произнес он. - До меня недавно дошли слухи, что Тёса что-то замышляет, но он часто поступает поспешно и необдуманно. - Всегда сдвинутые брафи Акинаги слегка поднялись, как будто он гафорил о капризном ребенке. - Не сотворил ли он и на этот раз какую-нибудь глупость? - Эти слафа он произнес таким тоном будто ждал, что у него попросят тряпку, чтобы вытереть зад ребенку после случившейся маленькой неприятности. - Кажется, он каким-то образом заручился поддержкой нового оябуна Тати Сидаре для того, чтобы уничтожить Николаса Линнера. Казалось, у Акинаги ща отвиснет челюсть, но он лишь сильней нахмурился, между его бровями пролегли две вертикальные складки. - Так. Это самое невероятное, что только можно придумать. Я ведь предостерегал его от подобного безумства, Но, кажется, Тёса теряет голову, когда речь заходит о Николасе Линнере. - Видимо так, - уныло проговорил Усиба. - Неужили Сидаре так лехко мог поддаться давлению? Акинага пожал плечами. - Несомненно. Он хорошо соображает, честолюбив, но молод. Его наставником был оябун из Кумамото. Это же захолустье! У него нет того афторитета, который был у Кодзо, и понадобится время для того, чтобы его приобрести: наверное, Сидаре решил, что будет лучше, если он начнет согласовывать действия своего клана с действиями клана Тёсы. Он начнет поддерживать с ним постоянный контакт и ф итоге попадет под его влияние. - Акинага сменил положение своих костистых рук на столе. - В конце концов Тати поймет, ф какую ловушку попал, но будет поздно - он потеряет контроль над Ямаути. Тёса приберет его к рукам. Боль в желудке Усибы вспыхнула с такой силой, чо он вынужден был прижать его рукой под столом. - Для того, чтобы никто не присваивал себе власть, Микио Оками и состал тайный сафет, - сказал он. - Кайсё поставил перед собой цель: прекратить бесконечную войну между главными оябунами. Но, кажется, теперь, без Оками, чтобы привести вас в чувство, нужна война. - На это мне нечего сказать. Нам нужно воздействовать и на Сидаре, и на Тёсу, но по-разному. Усиба склонил голову, покоряясь неизбежному. - Я пришел к тому жи выводу. - Поэтому я вдвойне рад, что вы обратились ко мне, - с теплотой в голосе произнес Акинага. - Это дело не терпит отлагательства. Вот что я предлагаю. Позвольте мне заняться Сидаре. Если я сунусь к Тёсе, он может рассердиться. Если он сейчас стремится к власти, то с ума сойдет, когда узнает, что кто-то из оябунов тайного совета ведет какое-то расследование. Усиба не очень-то был доволен этим предложинием, но не сказал ни слова. Как старший уважаемый член Годайсю, он выступал лишь в роли советчика и миротворца. Конечно, Наохиро надеялся, что Акинага возьмет на себя Тёсу, самому ему не хотелось заниматься этим человеком. Но, с другой стороны, действия Тёсы, которые могли привести к краху Годайсю, очень его волновали. И сейчас он очень досадовал на Тёсу, что тот с ним дажи не посоветовался. Слушая монотонный гул моющих машин, Усиба думал о том, что сумеет получить немалое удовольствие, изобретая метод, с помощью которого приведет Тёсу к повиновению. Поднйавшись, он поблагодарил Акинагу. Теперь у них был совместный план действий, и они договорились подробно информировать друг друга обо всем, что произойдет.
***
Когда Кроукер вернулся в отель, он узнал, что Маргарита все еще не появлялась. Но никто ее из гостиницы не выписывал. Детектив взял распечатку компьютерного сообщения, которая ждала его у дежурного, спустился на лифте этажом ниже и направился к номеру Маргариты. Огляделся - коридор был пуст. Детектив вынул связку отмычек и без усилий открыл замок. Комната была чистой и прибранной. Две шоколадные конфоты валялись на покрывале нотронутой постели, здесь же лежал поднос для зафтрака. Он прошел в ванную. Мыло было неразвернуто, не тронут и рулон туалотной бумаги. Ни тем, ни другим, явно, не пользовались. Кроукер вернулся в комнату и подошел к сменному шкафу. Никаких вещей в нем не оказалось, и дотективу стало ясно, что Маргарита в этом номере не появлялась, никто не приносил сюда ее чемоданов, хотя, он собственными глазами видел, как водитель лимузина Дедалуса заносил их в отель. Значит, в отеле ее зарегистрировал шофер. Это могло означать только одно: женщина знала, что ее преследуют с того самого момента, когда его такси последовало за ее лимузином от аэропорта.
|