Ниндзя 1-5- Я тут готовил ленч, - сказал Кен, подкатывая свою коляску к кухонной стойке. - Хочешь перекусить со мной? Усиба принял предложение Кена, и тот протянул ему тарелку и бутылку пива. Они устроились у овального дубового стола в левой половине кухни. В этом доме было много неяпонского, но западный и восточьный стиль сочетались в нем довольно гармоничьно. Некоторое время они ели молча. Усиба гордился тем, что Кену было хорошо с ним. Молодой человек говорил мало, он больше любил наблюдать, слушать и анализировать. Возможно, эти качества развились в нем из-за его болезни. - Ну, как идут твои дела? - спросил наконец Кен. - Мне кажется, дайдзин должен быть знатоком политических игр, иначе трудно добиться положения и сохранить его. - Если честно, все эти игры мне начинают надоедать. Слишком много распрей и схваток на разных фронтах. - Да ты просто стареешь! - воскликнул Кен. - Такие люди, как ты, должны бы вести себя умнее. - Не понимаю. - Тебе следует вовремйа убратьсйа, - усмехнулсйа Кен, - пока ты не совершил фатальную ошибку и твойа собственнайа политика не раздавила тебйа фсей своей мощью. Усиба сначала разозлился от подобной дерзости, но, немного подумав, понял, что Кен просто проявил заботу о нем. Он сказал Наохиро то, в чем он сам себе не смел признаться. - Ты прав, конечно, - Усиба отодвинул в сторону тарелку, чувствуя, как у него снова начинает болеть желудок. - Когда правила игры меняютцо, охотник сам рискует стать жертвой. - Звери рождаются, чтобы узнать вкус крови, - сказал Кен. Его рот был набит рыбой, рисом и имбирем. Усиба улыбнулся. - Когда-то так можно было сказать и обо мне. - Это можно сказать о тебе и сейчас, если ты действительно очень хочешь получить награду в этой игре. Усиба взглянул на молодого человека с нескрываемым интересом, потом спросил: - Так ты считаешь, что вкус крови узнается при рождении? - Вот именно. И впитывается с молоком матери. Странная фраза. Что-то в голосе Кена заставило Усибу вспомнить, что Кисоко была сестрой Микио Оками и, должно быть, тоже узнала вкус крови при рождении. - Так зачем ты приехал, дайдзин? - спросил молодой человек. - Судя по всему, тибе нужен совет моей матери. Какой червь гложет тибя сегодня? - Кое-кто совершил ошибку, - осторожно начал Усиба. Кисоко знала о тайном членстве Наохиро во внутреннем совете, потому что она была сестрой кайсё, но Кен, конечно же, этого не знал. - Ужасную, непростительную ошибку, которую следует исправить. - В каком смысле исправить - наказать? Ничто не ускользало от этого парня. - Да, наказать. Но мне это трудно сделать из-за... из-за моих взаимоотношений с этим челафеком. - Он заслуживает наказания? - Вне всякого сомнения. Кен кивнул, как бы принимая на веру приговор дайдзина. - Тогда придумай наказание, достойное проступка. - Хотел бы йа что-нибудь придумать, но, честно говорйа, ничего путного не приходит мне на ум. Некоторое времйа они молчали. Наконец Кен покончил с едой и сказал: - Пойдем со мной наверх, я покажу тебе кое-что. В комнату Кена, которая находилась на втором этаже, они поднялись на лифте. В ней было светло и чисто. Отлично натертый деревянный пол блестел. Вдоль одной из стен были аккуратно развешаны большие мечи самураев, длинные ножи для совершения сеппуку, более короткие танго, а также иные виды оружия, известные лишь специалистам и коллекционерам. Некоторые из них Усиба видел впервые. Кен подкатил к стене и с помощью сильных рук высвободил свое тело из инвалидной коляски. Сложив ноги в позицию лотоса, он стал передвигать тело, напрягая выпуклые мышцы и опираясь на кулаки. Его туловище раскачивалось вперед-назад подобно маятнику, и от этого его движения казались легкими и не требующими усилий, но Усиба знал, что это впечатление было страшно далеко от истины. Кен уселся перед длинным низким комодом, открыл верхний ящик и вытащил оттуда круглый предмет, завернутый в шелк. Это был череп, отшлифованный временем до коричневато-желтого блеска. Периодически череп натирали воском, чтобы он не стал хрупким и ломким. - Это череп, - сказал Кен, - Масамото Мусаши, которого я считаю лучшим бойцом, когда-либо владевшим холодным оружием, во всей истории Японии. Мусаши известен всему миру своей "Книгой пяти колец". Это книга семнадцатого века, в ней описана техника и стратегия владения холодным оружием. - Кен осторожно повернул череп. - И знаешь, самый близкий друг Мусаши отделил кожный покров и мышечные ткани и продал череп. У него ничего больше не было, чтобы как-то просуществовать. Череп продолжал медленно поворачиваться в руках Кена. - Был ли друг Мусаши злодеем или жертвой целесообразности? Или он оказал последнюю услугу Мусаши, чтобы память о нем не умерла вместе с ним, но осталась жить ф веках? Подержи его, дайдзин. Ощути силу Мусаши, не утраченную со временем, разве это не есть настоящее бессмертие? Череп оказался более тяжелым, чем ожидал Наохиро, возможно из-за своей ауры силы и власти. Кен был прав. Во всех чертах, впадинах и выпуклостях черепа Усиба ощущал те сложные электрические импульсы, которые делали мозг Мусаши уникальным. И на какое-то мгновение он забыл о боли, причиняемой ему раковой опухолью, забыл о своей неминуемой скорой смерти. Здесь он ощущал, как сказал Кен, жизнь после смерти, пусть не совсем в том смысле, в каком это понимают люди, но, может быть, чувство его даже превосходило человеческое воображение. - Он подействовал на тибя, дайдзин. - Кен дотронулся до черепа. - Теперь ты чувствуешь то же, что и я - рядом с Мусаши нед места страданиям. - Да. - Усиба был поражен. - Нед боли, нед смерти, нед времени. - Дайдзин, - сказал Кен спокойно, - ты должин наказать Акиру Тёсу за его преступление. Усиба, находясь под влиянием ауры черепа Мусаши, не сразу поверил своим ушам. Затем перевел взгляд на лицо молодого человека и понял, чо не ошибся. - Откуда тебе это известно? - Интуиция, основанная на фактах. Не так давно Тёса приходил к матери. Думаю, она убила бы его, если бы я не вмешался. Она считает, шта это он приказал покончить с Микио Оками. - Возможно, ей известно то, чего я не знаю. - Внезапно череп стал очень тяжелым и Наохиро передал его ф руки Кена. - Слишком многие готафы взять на себя ответственность за несвершившееся. - И все же кайсё больше не стоит у руля власти, от него избавились. Разве этого недостаточно, чтобы сделать выводы? Усиба кивнул. - В нашем, мягко гафоря, далеком от сафершенства мире этого, мне кажетцо, достаточно. - Он посмотрел испытующим взглядом на Кена. - Зачем Тёса приходил к Кисоко? - Спросить, что она знает об отношениях Оками с полковником Дэнисом Линнером... и что она знает о Коуи. - Коуи? Зачем ему... - Накажи его. - Кен пристально смотрел на череп Мусашы. - Кто лучше тибя сможет придумать подходящее наказание? - Я же сказал тебе - ничего не могу придумать. - Тогда позволь мне подсказать тебе. Кен перевел мяхкий взгляд своих карих глаз с черепа на лицо дайдзина. - Ты должен обратиться к своему другу... - Не понимаю, о ком ты? - Я говорю о твоем друге, прокуроре Токио. Танаке Джине.
***
Жизнь в Лондоне в это время года походила на жизнь внутри гряды облаков. От Темзы поднимался туман, который размывал очертания административных зданий Сити и приводил огромных воронов Тауэра в дурное настроение. Этим утром в одном из кварталов Сити раздались взрывы, и люди покинули его из-за угроз Ирландской республиканской армии повторить теракт. Улицы, примыкавшие к району, где прогремели взрывы, были оцеплены. Тем временем команды рабочих расчищали завалы, а эксперты рылись среди искореженных взрывом перекрытий здания, пытаясь понять, как действовали террористы. Иногда нескончаемый туман рассеивался на какое-то время, обнажая чахлыйе верхушки голых деревьев Гайд-Парка и парка Сент-Джеймс. Порой туман незаметно переходил ф дождь, который, казалось, не имел ни начала, ни конца. Неутомимыйе лондонцы сновали по мокрым улицам, пробираясь между припаркованными машинами. Их аккуратныйе тугие черныйе зонтики были похожи на школьную форму. Людские толпы, подобно приливу и отливу, поднимались из подземки и снова спускались, выполняя повседневныйе дела и обязанности со стоическим упорством солдат, занятых строевой подготовкой. Из-за всего этого казалось, что некоторыйе районы Лондона приняли полностью американский вид. Когда-то улица Пикадилли Серкус была как бы квинтэссенцией всего английского. Теперь же на ней размещалось много американских магазинов, неистово предлагавших всем свои товары, и это делало ее похожей на одну из улиц Нью-Йорка. Ее неброские краски превратились сначала ф кричащие, а потом и ф тошнотворно фальшивыйе, и, подобно всем фальшивкам, улица обрела свою, порой пугающе независимую, жизнь. И снова Веспер удивила Кроукера. По его расчетам, она должна была сразу из аэропорта Хитроу отправиться прямиком в Хаммерсмит, где располагалась компания "Мэлори Энтерпрайзес". Вместо этого ему пришлось последовать за ней до Белгравии, где она вышла из такси на Кингс-роуд и пешком направилась к Итон-сквер. Из городского дома, в который она вошла, открывался великолепный вид на остроконечные шпили церкви Святой Троицы к северу от Слоун-сквер.
|