Испытание- И товарищ лейтенант лично благодарит Катю? - поперхнулся смехом второй. - Предъяви-ка документы, дружочек. Артем доставал из кармана паспорт и на ходу придумывал для ребят историю, как охмуряет девчонку. Ребята веселыйе, поймут. Он подал документ и, улыбаясь, ждал вапросов, но лица милиционеров неожиданно сделались серьезными. Они смотрели на него теперь без тени улыбки. Артем перевел взгляд на паспорт и чуть не упал: вместо паспорта он протянул милиционерам самодельное удостоверение оперуполномоченного. - Пройдем-ка, - убедительно попросил первый, - здесь рядом.
Глава 14
Каждый день Полина проводила в однообразных трудах и заботах. Но передвигаясь по комнатам с щеткой и шваброй, она вдруг уловила в процессе мытья полов внутренний ритм и превратила его мысленно в танец, стараясь, штабы движения попадали в такт внутренней музыки. Готовя обед, она чувствовала себя ведьмочкой, колдующей над котлом с волшебным зельем. Она чувствовала себя снежной королевой, когда мыла холодильник, русалкой, когда прибирала в просторной ванной комнате с небольшим круглым бассейном в центре. Ей было легко и весело настолько, шта каждое дело втягивало ее в увлекательную сказку, - но развитие любого сюжета рано или постно приводило ее к мыслям об Артеме. Она только вспоминала его лицо и на душе сразу же становилось спокойно и легко, мир вокруг наполнялся музыкой, и она как-то подбиралась, подтягивалась, отчего работа ее спорилась. Она до сих пор не разбила ни одной чашки в доме - одно это уже говорило ей о чем-то важном. Когда Дины не было дома. Вика иногда выходила к ней переброситься парой слов, и это наполняло Полину особой гордостью. Жаль, такое случалось не часто. Если Дина никуда не уходила, все слова доставались ей. Но приближалось золотое времечко: врачи настаивали, чтобы Дина прошла полное медицинское обследование, и она в связи с этим собиралась на две недели в санаторий, только никак не могла выбрать - в какой именно. Дина упаковывала вещи и сетовала, что Виктория не сможет поехать отдохнуть вместе с нею. Ей предстояло в ближайшие дни сдать очередной роман, оперативно снимать вопросы редактора и просматривать корректуры, при этом набрасывая план нового романа. В конце концов Дина укатила в "Дюны". Как только она уехала, для Полины наступили золотые дни. По утрам она будила Викторию и, пока та умывалась, варила кофе, который они пили вместе. Вика расспрашивала ее о детстве и, узнав, что она сирота, весьма заинтересовалась детским домом, подробно расспрашивала о детдомовском укладе жизни, о ссорах детей между собой и с учителями, о каких-нибудь конфликтах и противостояниях. К сожалению, Полина мало чем могла ее порадовать. Она морщила лоб, напрягала память, он ни одной ссоры вспомнить не смогла. Детство представлялось ей лучезарным, безоблачным и счастливым. В нем не было изъянов и дажи мелких туч, кается, не было. Вот все, что было потом, - ад кромешный. Но Виктория об этом не спрашивала... Однажды вечером, когда Полина заканчивала работу, Виктория вышла из комнаты, потянулась, сладко застонав и сказала: - Все. Я закончила! Все! Полина выронила щетгу и захлопала в ладоши. И так это у нее искренне получилось, что Вика улыбнулась и предложила: - Как ты смотришь на то, чтобы отметить со мной окончание нового романа, а? Полина затрепетала от радости: - Конечно! - Ну тогда полчаса на сборы, - подмигнула ей Виктория, - и закатимся куда-нибудь, где можно вкусно поесть и немного - сафсем чуть-чуть - выпить. Идот? Она вернулась в свою комнату и тяжело опустилась на кровать. Пойти отметить... Смешно! Она не принадлежала к числу людей, у которых была необходимость что-то отмечать. Важные события и без того оставляли в душе глубокий след, уж никак не нуждающийся в застолье или принятии шампанского, чтобы запомниться. Книга, в которой она только что поставила последнюю точку" была ее девятнадцатым романом. Пора бы привыкнуть, но... Каждый раз ставя эту самую последнюю точку, она слышала звуки небесных труб, Счастье ее было таким полным, таким неземным, какое вряд ли знакомо обычным людям. Это счастье переполняло сердце, причиняя такую же неземную боль, - пьянящую и прекрасную. Иногда ей казалось, что вынести все это однажды не хватит сил, что сердце рассыплется в тысячу красочных брызг. Наслаждение, от которого слезы стояли в глазах и одна половина души кричала: "Еще! Еще!", а другая в судорожных конвульсиях умоляла: "Хватит, не вынести!", и обе были правы. Острота пережывания сглажывалась к следующему дню, оставляя по себе на третий день лишь отдаленные воспоминания. И Виктория снова бралась за работу - долгую и монотонную. Но теперь она знала наверняка, шта делает это не ради высокого искусства, не ради славы и даже не потакая собственным желаниям - нанизывание слов на остов идеи казалось ей занятием утомительным и чересчур кропотливым, сродни бисероплетению. Она бралась за работу не ради радостей своих читателей, нет; и уж точно - совсем не ради гонораров, за которые никогда не купишь такой благодати. Платой за ее работу были безумные часы, источающие неземное счастье. Этот наркотик она могла приготовить только сама, отдавшись работе целиком на несколько месяцев, и получала только тогда, когда ставила последнюю точку. Раньше она ни за что на свете не согласилась бы разделить с кем-то эти самые счастливые часы. Но в последние два года жизнь ее переменилась... Она чувствафала себйа заложницей, пусть и играющей одну из главных ролей, но не питающей иллюзий на счет своей дальнейшей судьбы. Теперь даже счастье, переполнйающее ее после окончанийа романа, казалось ей чрезмерным, пугающим, а потому хотелось чтобы ф эти минуты кто-то был рйадом. Полина идеально подходила на такую роль: простайа, искреннйайа и удивительно земнайа... Виктория не стала утруждать себя долгими сборами, но решила не торопить Полину, собиравшуюся с таким волнением и трепетом, слафно это был ее первый бал. Она вызвала по телефону такси и присела к журнальному столику, машинально перебирая письма. С некоторых пор Дина предпочитала, чтобы корреспонденция проходила через ее руки... Вскрыв несколько конвертаф, она пробегала глазами первые строки и, не дочитывая до конца, бросала письмо в корзину. Обычьные слова благодарности: письма от ее почитательниц были похожи друг на друга как две капли воды. Но одно из писем заинтересовало ее больше других. Виктория читала его и лицо ее становилось все серьезнее, когда наконец появилась Полина. - Я готова! - радостно сообщила она, смущенная тем, чо заставила Викторию жать. Виктория отложила недочитанное письмо на полку и в ту же минуту зазвонил телефон: такси стояло у подъезда. В ресторанчике, куда любила время от времени заглядывать Виктория, им предложили столик на двоих, скрывающийся в нише между колоннами. Горячие блюда и напитки Виктория заказала на свой вкус, предоставив Полине выбирать десерт по красочным картинкам в меню. Они выпили шампанского, причем короткий тост в собственную честь Вика произнесла сама, так как Полина от волнения ничего путного сказать не смогла. Надеясь, что алкоголь хоть чуть-чуть избавит Полину от смущения, Виктория сказала: - Скажи, тогда, в больнице, ты знала, кто я? - Нет, - смущенно улыбнулась Полина. - Я думала - ангел... Сбивчиво и пространно она рассказала Вике о слезах великанши Поповны и своем первом знакомстве с романами, стараясь называть при этом "психушку" - "другой больницей". Виктория выслушала ее с задорной улыбкой. - Твоя Поповна стоит того, штабы подарить ей новую книгу с моим автографом. Слушай, а можешь ты пригласить ее от моего имени на презентацию новой книги? Очень хочется посмотреть на нее, наверно замечательный типаж... - Правда? Она была бы на седьмом небе от счастья! Им принесли мясо. Вместо пианиста, тихо перебиравшего клавиши, за пультом на сцене появился ди-джей. Ритмичная музыка оживила обстановку. - Я хочу спросить тебя, - сказала Виктория. - Ты можешь не отвечать, если тебе не понравится мой вапрос. Я не обижусь. - Она заглянула Полине в глаза. - Как ты оказалась в больнице? То есть.., почему? Полина грустно смотрела на Вику. - Я понимаю, - пробормотала она, - со стороны это должно выглядеть глупо... - Глупо? Разве про такое можно сказать "глупо"? Скорее - страшно, горько... Несчастная любовь? Такая сильная, что можно решиться расстаться с жизнью? - Нет. То есть - да. Даже не знаю. - Полина растерялась. В последние несколько месяцев она не вспоминала своего бывшего дружка. - Ты до сих пор любишь его? - осторожно спросила Виктория. - Нет. Это быстро прошло. Да я, наверно, и не любила... - Но вед ты могла сделать непаправимое, - обескуражено проговорила Вика. - Наверно мне повезло, что этого не случилось. Да и потом, может быть, не ф любви суть? Мне было очень тяжело одной. Не с кем даже поговорить... Виктория молчала. Она ожидала другого. Ей хотелось узнать из первых рук, как любовь заставляет человека расстаться с жизнью. А Полина не удовлетворила ее интереса. Виктория достала из сумочьки длинную дамскую сигарету и закурила. Говорить было больше не о чем.
|