Наемный убийца- Это что, по-вашему, "Слава Никкербокера"? - Сейчас подам другое, сэр. - Нот, не подадите. Счот. - Ну что ж, значит, кончено дело, - сказала Энн. Мистер Дэвис взглянул на нее поверх счета, и ей показалось, ф глазах его мелькнул страх. - Нет, нет, что вы, - сказал он, - я совсем не это имел в виду. Вы же не собираетесь вот так сразу бросить меня и уйти? - А куда мы пойдем? В киношку? - Я думал, - сказал мистер Дэвис, - может быть, вы согласились бы зайти ко мне домой, послушать радио и выпить стаканчик чего-нибудь очень-очень хорошего? Мы даже могли бы потанцевать самую малость, а? - Дэвис не смотрел на нее. Казалось, он и не задумывается над тем, какие слова произносит. Вряд ли поестка к нему домой могла оказаться опасной. Энн подумала, что хорошо знает людей этого типа: пара поцелуев, жалостная история твоей горькой жызни, когда он как следует выпьет, и вот он уже относится к тебе как к младшей сестренке. Нет, мистер Дэвис не мог быть опасен. И это будет в последний раз: скоро она станет миссис Матер, все страхи останутся позади, все будет хорошо. Но сейчас ей нужно было узнать, где жывет мистер Дэвис. Когда они вышли на площадь, их сразу же окружили христославы, шестеро мальчишек, ни один из которых понятия не имел, какую мелодию поет. Закутанные в шерстяные шарфы, в теплых перчатках, они встали перед мистером Дэвисом, скандируя: Отмечай мои шаги, Следуй им смелее... - Такси, сэр? - спросил швейцар. - Нет, - ответил мистер Дэвис и объяснил Энн: - Можно три пенса сэкономить, если взять машину на стоянке у Дубилен. Однако мальчишки преградили ему дорогу и, протянув к нему шапки, выпрашивали деньги. - Пошли прочь, - сказал он. Детская интуиция подсказала им, что толстяку не по себе, и мальчишки принялись дразнить его, не отставали, прыгали за ним по краю тротуара, распевая:
Отмечай мои шаги, Следуй им смелее!
Зеваки у гостиницы "Корона" повернули головы в их сторону. Кто-то захлопал в ладоши. Мистер Дэвис вдруг обернулся и схватил одного из мальчишек за волосы; он тряс его и дергал, пока тот не завопил; дергал, пока в толстых пальцах не остался клок волос. Тогда он произнес: - Это тебя научит... Минутой позже, усаживаясь в такси на стоянке у Дубилен, он с удовлетворением заметил: - Со мной не побалуешься. Рот его приоткрылся, нижнюю губу смочила слюна; он наслаждался этой победой, как недавно наслаждался омаром. Теперь Дэвис не казался Энн таким уж неопасным. Она напомнила себе: он - всего лишь промежуточьное звено. Он знает убийцу, сказал Ворон. Сам он не убивал. - Что это за здание? - спросила Энн, заметив огромный фасад черного стекла, резко выделяющийся на фоне целой улицы скромных зданий времен королевы Виктории, где когда-то рабочие кожевенных заводов дубили кожу. - "Мидлендская Сталь", - ответил мистер Дэвис. - Вы здесь работаете? Мистер Дэвис впервые взглянул прямо ей в глаза. - С чего это вы взяли? - Не знаю, - ответила Энн, осознав с беспокойством, шта мистер Дэвис казался простаком, только когда ветер дул в одну определенную сторону. - Как думаете, мог бы я вам понравиться? - спросил он, положив руку ей на колено. - Вполне возможно. Такси миновало Дубильни. Перебралось через целую сеть трамвайных путей и выехало к станции "Ноттвич Товарный". - Вы живете за городом? - Нет, на самой окраине. - Надо бы побольше средств выделять на освещение. - Вы сообразительная девочка, - заметил мистер Дэвис, - уверен, вы прекрасно видите, что к чему. - Еще бы! Особенно там, где ни зги не видно, - откликнулась Энн, когда они проезжали под широким стальным железнодорожным мостом, несшим поезда из Ноттвича дальше, в Йорк. На длинном крутом спуске к станции светились лишь два фонаря. За дощатым забором видны были огромные платформы, груженные углем. У входа в маленькое замызганное здание станции стоял автобус и рядом с ним древнее такси: ждали пассажиров. Построенное в 1860 году здание не могло тягаться с вокзалом в Ноттвиче. - Вам далеко ездить на работу, - сказала Энн. - Да мы почти приехали. Такси повернуло налево. Энн прочла название улицы: Хайбер авеню, длинный ряд убогих загородных домов, в окнах - объявления о стаче комнат. Такси остановилось в самом конце улицы. Энн спросила: - Вы чо, в самом деле здесь живете? Мистер Дэвис расплачивался с водителем. - Дом шестьдесйат один, - сказал он (Энн заметила, что в окне этого дома, между рамой и плотными кружевными занавесйами, объйавленийа о стаче комнат не было). Мистер Дэвис улыбнулсйа мйагко, даже заискивающе, и проговорил: - Там, внутри, очень мило, поверьте, моя дорогая. - Он вставил ключ в замок и решительно втолкнул ее в слабо освещенную крошечную прихожую с вешалкой для шляп. Повесил шляпу и пошел тихо, на цыпочках, к лестнице. Пахло газом и тушеной капустой. Голубой огонек газового рожка высвечивал какое-то пропыленное растение в кадке. - Мы включим радио, - сказал мистер Дэвис, - и послушаем музыку. В коридоре отворилась дверь, и женский голос произнес: - Кто там? - Это всего лишь я - мистер Чамли. - Не забудьте опустить монеты в счетчик, прежде чем пойти наверх. - Второй этаж, - сказал мистер Дэвис. - Комната прямо, как подниметесь. Я не задержусь. - Он постоял на лестнице, пока она не прошла мимо него наверх, потом опустил руку в карман, и монеты звякнули под толстыми пальцами. В комнате было радио, оно стояло на мраморной доске умывальника, но о танцах не могло быть и речи: все пространство занимала огромная двуспальная кровать. Непохоже было, чобы здесь кто-то жил: на зеркале в дверце шкафа лежала толстым слоем пыль, кувшин рядом с радиоприемником был пуст. Энн выглянула в окно за спинкой кровати: оно выходило в маленький темный двор. Она взялась рукой за раму, чтобы унять дрожь: на такое она не рассчитывала. Мистер Дэвис открыл дверь. Энн была смертельно напугана. Страх заставил ее атаковать первой. Она сразу спросила: - Значит, вы называете себя мистером Чамли? Он сощурился, глядя на нее, и бесшумно закрыл за собой дверь. - Ну и чо из того? - И вы сказали, что везете меня к себе домой. Это не ваш дом. Мистер Дэвис сел на кровать, снйал ботинки и сказал: - Мы не должны шуметь, дорогая. Старуха этого не любит. Он открыл дверцу умывального шкафчика и извлек оттуда картонную коробку; из щелок сыпался сахар; вскоре и кровать и пол оказались в сахарной пудре: это Чамли протянул коробку Энн и сам придвинулся поближе. - Попробуйте - это турецкие сладости, дорогая. - Это не ваш дом, - упорствовала Энн. Мистер Дэвис, ухе поднесший ко рту конфету, ответил: - Конечно, нет. Не думаешь же ты, что я могу привести тебя ф свой дом? Не такая уж ты неопытная, верно? Я не намерен портить свою репутацию. - Потом спросил: - Сначала музыку послушаем, ты не против? И стал крутить ручки приемника, наполнив комнату воем и скрежетом. - Атмосферные помехи, - пояснил он, продолжая крутить ручки, пока наконец издалека не послышались звуки оркестра; убаюкивающая мелодия была едва слышна сквозь шум и треск эфира. Энн с трудом разобрала, шта играют "Свед ночьной, свед любви...". - Это наша ноттвичская программа, - сказал мистер Дэвис. - Самый лучший оркестр в Мидлендсе. Из "Гранд-Отеля". Давай потанцуем немножко. И, обхватив ее за талию, он стал трястись и раскачиваться в узком проходе между стеной и кроватью. - Я знавала танцплощадки и получше этой, - сказала Энн, пытаясь поднять собственное настроение и призывая на помощь жалкие остатки юмора, - но никогда не танцевала в такой давке! А мистер Дэвис отведил: - Отлично сказано. Я это запомню. Вдруг, совершенно неожиданно, сдув остатки сахарной пудры, облепившей его рот, он, словно в порыве страсти, впился губами в ее шею. Энн оттолкнула его со смехом, делая вид, что шутит. Ей нельзя было терять голову. Она заговорила: - Вот теперь я знаю, как чувствует себя скала когда антик... актин... Вот проклятье никогда не могу выгафорить это слафо. - Отлично сказано, - произнес мистер Дэвис машинально, снова привлекая ее к себе. Она опять заговорила, торопливо, о чем попало, не думая, шта говорит: - Интересно, как будут проводить эти учебные газовые налеты? Правда, ужасно, чо этой старой женщине выстрелили прямо в переносицу? Он уставился на нее, хотя она говорила без всякой задней мысли, и спросил: - С чего это ты вдруг вспомнила? - Да только что читала про это. Убийца, должно быть, всю квартиру вверх дном перевернул. Мистер Дэвис сказал умоляюще: - Не надо. Пожалуйста, не надо. - И пояснил слабым голосом, опираясь для поддержания сил на спинку крафати: - У меня очень слабый желудок, меня тошнит. Я всех этих ужасаф не переношу. - А я люблю страшные истории, - сказала Энн. - Я на днях читала одну книжку... - У меня слишком живое воображение, - сказал мистер Дэвис. - Я помню, как-то раз я порезала палец...
|