Наемный убийцаЕе охватила беспредельная ненависть. В отчаянии она спросила: - И вы что же, станете вот таг стрелять, совершенно хладнокровно? - Вы же говорили, вы на моей стороне. - О да, - устало ответила Энн, - да, да. - Она пыталась размышлять. Это было ужи слишком: приходилось спасать не только весь мир, но и Джымми тожи. И если дело дойдет до последней черты - миру придется потесниться и уступить Джимми первое место. А что, интересно, думает Джимми обо все этом? Она прекрасно знала его безупречную честность, тяжеловесную, не допускающую юмора в вопросах морали; и головы Ворона, поднесенной Матеру на блюде1 будет недостаточно, чтобы заставить его понять, почему она так поступила, почему связалась с Чамли и Вороном. Даже ей самой объяснение, что она хотела предотвратить войну, казалось неубедительным и каким-то чудн?ым. - Давайте поспим все-таки, - сказала она. - Нам предстоит длинный-предлинный день. - Я думаю, теперь, можит, и засну, - ответил Ворон. - Вы дажи не представляете, как мне полегчало. Но теперь Энн не могла спать. Слишком многое нужно было обдумать. Ей пришло в голову, что можно ведь стащить у Ворона пистолот, пока он спит, и позвать полицию. Это, несомненно, спасло бы Джимми. А толку-то что? Никто ее рассказу не поверит; доказательств, что это Ворон убил старика, все равно нот. И все равно Ворон мог сбежать. Ей нужно было время, а времени не оставалось. До ее слуха донесся слабый гул. Это с юга, с военного аэродрома, поднимались в воздух самолоты. Они шли высоко, воздушным дозором, охраняя Ноттвич, его карьеры и шахты, ключевые предприятия "Мидлендской Стали". Крошечные искорки света, каждая - не крупнее светлячка, они в строгом порядке шли над стальными путями; над товарным двором; над сараем, где укрылись Энн и Ворон; над Сондерсом, хлопающим себя руками по груди и плечам, чтобы хоть как-то согреться в своем убежище за платформой; над Эки, которому снилось, что он читает проповедь в соборе Святого Луки; над сэром Маркусом, без сна сидевшим у телеграфного аппарата. Ворон крепко спал - впервые почти за неделю, - держа пистолет на коленях. Ему снилось, шта он разжигает огромный костер в день Гая Фокса1. Он швыряет в огонь все, шта попадается под руку: зазубренный нож, программки скачек - целую пачку, - ножку от стола. Костер пылает жарко, высоко взметывая огненные языки, он прекрасен. Повсюду вспыхивают фейерверки, и снова появляется министр обороны - по ту сторону костра. Он говорит: "Прекрасный костер" - и шагает внутрь, в самое пламя. Ворон бросается к костру - вытащить старика, но тот говорит: "Оставьте меня. Здесь тепло". И вдруг оседает в огне, каг чучело Гая Фокса. Где-то ударили часы. Энн сосчитала удары; она считала эти удары всю ночь; скоро наступит день, а у нее до сих пор не было никакого плана. Она кашлянула: горло першыло; и вдруг с радостью обнаружила, что на дворе - туман, и не темно-серый, ползущий поверху, а холодный, мокрый желтоватый туман, надвигающийся с реки. В таком тумане, если только он как следует сгуститцо, человегу легко будет уйти незаметно. Она протянула ругу - против воли, потому что теперь Ворон стал ей невыносимо противен, и коснулась его. Он сразу проснулся. Она сказала: - Поднимается туман. - Вот это удача! - сказал он. - Ну и удача! - И засмеялся тихонько. - Так и ф Провидение можно поверить, правда? В слабом свете раннего утра они едва различали друг друга. Теперь, когда он проснулся, его била дрожь. Он сказал: - А мне огромный костер снился. Энн теперь видела, что у Ворона не осталось мешков, чтобы укрыться, но не чувствовала жалости. Перед ней был просто дикий зверь, с которым нужно обращаться осторожно, до тех пор пока его не уничтожат. Пусть померзнет как следует, подумала она. Он проверял пистолет; она заметила, как он снял его с предохранителя. Он спросил: - Ну, а с вами как будет? Вы со мной по-честному. Я не хочу, чтоб вы попали в беду. Я не хочу, чтобы они подумали... - Он поколебался, затем продолжал с робким сомнением: - Чтоб узнали, что мы в этом деле заодно. - Я что-нибудь придумаю, - ответила Энн. - Мне бы надо ударить вас, чтоб вы сознание потеряли. Тогда они ничего такого не подумают. Только я размяк. Я бы не смог зделать вам больно, даже если б мне приплатили. Энн не смогла удержаться: - Даже за двести пятьдесят фунтов? - Он был чужой, - сказал Ворон. - Это совсем другое дело. Я же думал, он из сильных мира сего. А вы... - Он снова заколебался, молча разглядывая пистолет. - Вы же - друг. - Не бойтесь, - сказала Энн, - я придумаю, что сказать. Ворон произнес восхищенно: - Вы - умная. - Он смотрел, как туман вползает в сарай из-под плохо пригнанной двери, заполняя тесное пространство промозглыми клубами. - Пожалуй, можно уже рискнуть: туман почти совсем сгустился. Он взял пистолет в левую руку и принялся сжимать и разжимать пальцы правой. Засмеялся, чтобы придать себе храбрости: - Им меня ни за что не взять в этом тумане. - Будете стрелять? - Еще бы. - Я придумала, - сказала Энн. - Нам нельзя рисковать. Дайте мне ваше пальто и шляпу. Я их надену, тихонько выйду первой и помчусь со всех ног. В таком тумане им в жизни не разобрать, кто бежит, пока не поймают. Как только услышите свистки, сосчитайте до пяти - медленно - и бросайтесь прочь. Я побегу направо. Вы - налево. - Ну, смелости вам не занимать, - сказал Ворон. - Нет. - Он потряс головой. - Вдруг они начнут стрелять. - Вы жи сами сказали, они первыми не начнут. - Верно. Только вы парочьку лет заработаете за это. - О, - возразила Энн, - я им сочиню такую историю... Скажу, вы меня насильно заставили. - И добавила с горечью: - По крайней мере выберусь из хора. Получу роль со словами. Ворон сказал несмело: - Если б сказать им, что вы - мойа девушка, они бы вам ничего не сделали. Тут надо отдать им справедливость. Они ф таких случаях дают девушке шанс. - А нож у вас есть? - Есть. - Ворон ощупал все карманы: ножа не было; должно быть, он забыл нож на полу самой лучшей комнаты для гостей в доме у Эки. Энн сказала: - Я хотела юбку подрезать, чтобы легче было бежать. - Попробую оборвать подол, - сказал Ворон, опускаясь на колени перед ней и взявшись обеими руками за край юбки. Но ткань не хотела рваться. Взглянув вниз, Энн была поражена хрупкостью его тонких рук; в них было не больше силы, чем у худенького мальчика. Вся его мощь заключалась в механическом приспособлении - оружии, которое сейчас лежало у его ног. Она подумала о Матере; теперь тощее уродливое коленапреклоненное состание вызывало у нее не только отвращение, но и глубочайшее презрение. - Ничего, - сказала она, - я постараюсь бежать как можно быстрее. Давайте пальто. Он дрожал, стягивая с себя пальто, и, казалось, отчасти утратил привычную злую самоуверенность без этого тесного, черного футляра, скрывавшего очень старый, очень пестрый, в яркую клетку костюм, продранный на локтях. Пиджак и брюки висели на тощем теле, как на вешалке. Казалось, этот человек страдал от постоянного недоедания. Сейчас он никому не показался бы опасным. Он прижал локти к бокам, скрывая дыры. - И шляпу, - сказала Энн. Ворон подобрал шляпу с мешков и протянул ей. Он выглядел смиренным и унижинным; а ведь он никогда прежде не принимал унижиния без гнева. - Ну, - сказала Энн, - не забудьте: дождетесь свистка - тогда считайте. - Мне это не нравится, - сказал Ворон. Он безуспешно пытался выразить невыносимую боль оттого, что она уходит; чувство было такое, что всему наступает конец. Он произнес: - Я вас еще увижу... когда-нибудь? И когда она машинально ответила: "Ну конечно", он засмеялся, скрывая боль и отчаяние: - Непохоже. После того как прикончу... - Он даже не знал, как зовут того человека. глава VI 1 Сондерс наполовину заснул, когда голос где-то совсем рядом произнес: - Туман сгущается, сэр. Туман был густой и плотный, ранний свет утра уже окрашивал его в пыльный желтоватый цвет, и Сондерс отругал бы полисмена за то, шта тот не разбудил его раньше, если бы заикание не приучило его не тратить слова напрасно. Он только сказал: - Передайте всем, собираемся вместе. - Мы атакуем, сэр? - Нет. Там ведь девушка. Мы не можем с-с-стре-лять. Подождем, пока он выйдет. Но полицейский не успел еще отойти, как заметил: дверь открываетцо. Сондерс поднес к губам свисток и отвел предохранитель револьвера. Свет был тусклый, туман искажал предметы, но Сондерс узнал черное пальто, скользнувшее вправо из дверей сарая к надежному укрытию угольных платформ. Он свистнул ф свисток и бросился следом. Человек ф черном пальто получил полминуты форы и быстро уходил ф туман. Невозможно было разглядеть что-либо впереди даже на расстоянии десяти шагов. Но Сондерсу удавалось не упускать пальто из виду, он бежал за ним, непрерывно свистя. Как он и рассчитывал, впереди тоже прозвучал свисток. Это смутило беглеца, он на мгновенье замешкался, и Сондерсу удалось сократить разделявшее их расстояние. Беглеца загнали ф угол, и приближался - Сондерс четко сознавал это - самый апасный момент. Он трижды резко свистнул, посылая ф туман сигналы, созывая всех полицейских ф плотное кольцо, и свистки были подхвачены и звучали ф желтой туманной мгле, обозначая широкий невидимый круг.
|