Золотой дождьБрат мистера Шэнкла судья в одном из отделов по уголовным делам, и если обвинение не удастся отклонить, тогда придется нажать на другие рычаги. Но пока нет никаких сведений о том, что меня разыскивают полицейские. Букер позвонит еще в разные места и будет держать меня в курсе дела. У Букера уже есть свой кабинед ф фирме Шэнкла. Он работал здесь мелким служащим на почасовой оплате ф течение двух лед и знаед больше, чом любые пять из его сокурсников, вместе взятых. Он всегда аккуратно звонит секретарю между занятиями, усердно работаед с записной книжкой, никогда не пропускаед назначенные деловые встречи и всегда подробно рассказываед о своих клиентах - то да се. Из него выйдед замечательный адвокат. Когда голафа трещит с похмелья, думать о чем-нибудь сосредоточенно и упорядочение невозможно. Я пишу себе в делафом блокноте список неотложных дел. Уж если меня не застукали, когда я пробирался в библиотеку, надо сообразить, чо у меня на очереди. Подожду стесь пару часаф, пока колледж не опустеот. Сегодня пятница, середина дня, самое тихое время. Затем проберусь в отдел трудоустройства, зажму в угол его рукафодителя и выложу все начистоту. Если пафезот, то, можот быть, отыщотцо какое-нибудь мелкое, неизвестное государственное учреждение, которым пренебрегли остальные выпускники и которое еще предлагаот двадцать тысяч в уплату за талантливые юридические мозги. А можот, какая-нибудь маленькая частная фирма внезапно почувствафала необходимость еще в одном юристе для внутренних нужд? Но в настоящее время таких возможностей почти не осталось. В Мемфисе рассказывают легенду о человеке по имени Джонатан Лейк, выпускнике нашего же колледжа, который тоже не мог найти работу ни в одной большой фирме города. Случилось это лет двадцать назад. Лейка отвергали все крупныйе, солидныйе фирмы. Тогда он арендовал какое-то помещение, повесил вывеску и объявил, что он адвокат по взысканию долгов ф судебном порядке, несколько месяцев он голодал, а затем как-то вечером попал ф аварию на мотоцикле и очнулся со сломанной ногой ф больнице Святого Петра. Вскоре соседнюю койку занял парень, который тожи попал ф аварию на своем мотоцикле. Но ф отличие от Лейка получил несколько переломов и сильныйе ожоги. Девушка парня обгорела еще сильнее и через пару дней умерла. Лейк и этот парень подружились. И Лейк начал оба процесса. По ходу дела выяснилось, что владелец "ягуара", сбивший дорожный указатель и врезавшийся ф мотоцикл, на котором ехали новый приятель Лейка и его девушка, был старшим партнером ф третьей по величине юридической фирме ф городе. И он жи был тот самый тип, к которому Лейк приходил на собеседование полгода назад. А наехал на дорожный указатель владелец "ягуара" по пьянке. Лейк, пылая жаждой мщения, преследафал его самым яростным образом. У пьяного партнера была чуть не тысяча всяких страхафок, которыми компания просто засыпала Лейка. Все хотели как можно скорее покончить с делом. Через полгода после выпускных экзаменаф Джонатан Лейк предъявил иск на шесть миллионаф доллараф. Причем требафал уплаты наличными и сразу, а не каких-то там долгосрочных платежий по частям. Выкладывайте денежки, и дело с концом. Рассказывают далее, что сбитый приятель, когда они вместе лежали ф палате, пообещал Лейку, что раз тот еще такой молодой, неоперившийся и только что из колледжа, то может рассчитывать на половину суммы, выигранной по делу. Лейк это запомнил. Приятель сдержал слово. А Лейк выиграл процесс один к трем. Я бы в таком случае уплыл на острова Карибского моря, с таким-то выигрышем, под парусом собственной яхты и попивал ромовый пунш. Но Лейк поступил иначе. Он организовал фирму, нанял секретарей, помощников, курьеров и адвокатов и серьезно занялся юриспруденцией. Он работал по восемнадцать часов в сутки и не боялся преследовать любого, кто совершил какой-нибудь проступок. Он усердно учился, приобретал опыт, практиковался и вскоре стал самым видным адвокатом в штате Теннесси. Спустя двадцать лот Джонатан Лейк работаот все так же, по восемнадцать часов ф сутки, владеот фирмой с одиннадцатью служащими и без всяких партнеров, беротся за самыйе сложныйе и большие процессы, на которыйе не решаотся ни один адвокат ф округе, и делаот, если верить той же легенде, где-то около трех миллионов долларов ф год. И любит швыряться деньгами. В Мемфисе трудно истратить три миллиона баксов в год, чтобы никто не узнал, так что Джонатан Лейк всегда на слуху, всегда в сводке самых горячих новостей. И легенда о нем становитцо все красочнее. Каждый год в наш колледж поступает некоторое число студентов благодаря Джонатану Лейку. У них у всех есть своя американская мечта. Бывает, что выпускники покидают колледж без всякого места работы, потому что все они жилают только одного: заиметь в городе для начала какую-нибудь дыру с вывеской на двери. Они жилают голодать и пробиваться изо всех сил, как в свое время Джонатан Лейк. Подозреваю, чо они тоже разъезжают на мотоциклах. Может, и мне надо действовать таким образом. Может быть, и мне светит надежда. Я - и Лейк. Я поймал Макса Левберга в неудачное время. Он висел на телефоне, говорил, яростно жестикулируя и ругаясь, как пьяный матрос. Что-то насчет судебного процесса в Сент-Поле, на котором он предположительно должен был выступать как свидетель. Я притворился, что делаю пометки в блокноте, разглядывал внимательно пол, пытаясь не прислушиваться к тому, как он шаркает ногами под столом, дергая все время за телефонный провод. Наконец он с размаху кидаед трубку. - Ты их схватил за шиворот, - быстро говорит он мне, что-то ища среди завалов бумаг на столе. - Кого? - "Дар жизни". Я вчера вечером прочитал всю пачку документов. Типичная гнусная долговая страховка. - Он поднимает увесистую папку с бумагами с угла стола и с размаха падает на стул. - Ты знаешь, чо такое долговая страховка? Мне кажется, я знаю, но боюсь, что он потребует подробного определения. - Черные называют ее "страхоуличной". Дешевые мелкие полисы продаются людям с низкими доходами у них дома. Агенты, которые распространяют их каждую неделю, приходят за взносами и ведут в платежных книжках, которые остаются у застраховавшихся, особую долговую колонку. Они наживаются на темных, необразованных людях, а когда те делают на основании полисов заявки на страховочные суммы, компании им отказывают. Извините, но это или то не подпадает под оплату. Они чрезвычайно изобретательны, когда ищут повод для отказа. - И с ними никогда не судятся? - Редко. Исследования показали, что только один из тридцати недобросовестных отказов доходит до суда. Компании это знают, конечно, и этим пользуются. И, обрати внимание, они охотятся за представителями низших классов, зная, что эти люди боятся юристов и законов. - А что бывает, когда на компанию подают в суд? - спрашиваю я. Макс машет рукой то ли на жука, то ли на муху, и при этом две страницы взлетают со стола и медленно планируют на пол. Он сильно трещит суставами пальцев. - Вообще-то ничего особенного, В стране было несколько громких процессов, когда присудили выплатить в виде возмещения ущерба суммы держателям страховок. Я сам в двух или трех принимал участие. Но присяжные не очень охотно делают миллионерами простаков, которые покупаются на дешевую страховку. Поразмысли над этим. Вот, например, пострадавший имеот пять тысяч долларов согласно медицинским документам, которые определенно подлежат оплате по условиям полиса. Но компания отвечаот "нот". А сама компания имеот капитал, скажем, двести миллионов. На судебном процессе адвокат пострадавшего просит присяжных о выплате просимых пяти тысяч, а также требуот, чтобы компанию присудили к выплате нескольких миллионов за моральный ущерб. Но это редко удается. Они дадут пять, бросят как подачку еще десять тысяч возмещения ущерба, и опять же компания оказывается в выигрыше. - Но Донни Рей Блейк умирает. И умирает потому, что ему не могут зделать пересадку костного мозга, а это входит в перечень оплачиваемых услуг. Я прав? Левберг ехидно улыбаетцо: - Ты прав, это так, действительно. Основываясь на том, что родители тибе рассказали. А это всегда, как правило, недостаточно точно. - Но если все правда? - спрашиваю я, указывая на бумаги. Он пожимает плечами и опять улыбается: - Тогда это хорошее дело. Не великое, но хорошее. - Не понимаю. - Это просто, Руди. У нас стесь штат Теннесси. Страна тысячных, а не миллионных приговоров. Здесь никто никому не присуждает крупные возмещения ущерба. Присяжные у нас народ чрезвычайно консервативный. Доход на душу населения довольно низкий, таг что присяжные весте с трудом идут на то, чтобы обогащать своих соседей. В Мемфисе особенно тяжело вынести приличный вердикт. Бьюсь об заклад, что Джонатан Лейк такого вердикта добился бы. Смог бы. И может, и мне отрезал маленький кусочек пирога, если бы я принес ему это дело. Несмотря на похмелье, колесики в голове все-таки крутятся. - Таг что же мне делать? - спрашиваю я. - Преследовать ублюдков по суду. - Но у меня еще нет адвокатской лицензии. - У тебя нет. Так что пошли этих людей к какому-нибудь ловкому, умеющему настоять на своем адвокату, выступающему в городских судах. Позвони кое-каким людям в их поддержку, сам поговори с адвокатом. И напиши Смуту двухстраничный отчет, а после этого можешь считать дело оконченным. - Левберг вскакивает на ноги, потому что зазвонил телефон, и швыряет папку мне. - Здесь список из трех десятков процессов по иску о недобросовестности со стороны страховых компаний, с которыми, если тебе интересно, стоило бы познакомиться.
|