Золотой дождьРубашка у Бадди сведитсйа, так изношена, а пуговицы вот-вот отскочат, потому шта она до невозможности натйанута на его выдающемсйа брюшке. У него по крайней мере три подбородка. Представлйаю себе голого Бадди, проходйащего через металлодетектор в международном аэропорту Мемфиса, завывание сигнала тревоги и агентов безопасности, мечущихсйа в панике. - У него железная пластинка в голове, - прибавляет Дот в заключение. - Это... это ужасно, - шепчу я в ответ, а затем пишу в своем блокноте, что у мистера Бадди Блейка в голове железная пластинка. Сам мистер повернулся налево и свирепо воззрился на клиента Букера в трех шагах от себя. Вдруг Дот нагибается вперед: - И еще кое-что. Я тоже наклоняюсь в ожидании. - Да? - У него проблема с алкоголем. - Да что вы? - Но это все от той раны на войне, - добавляет миролюбиво она. Как запросто эта женщина, с которой я познакомился три минуты назад, превратила своего мужа в пьяницу-болвана. - Не возражаете, если я покурю? - спрашивает она, теребя сумочку. - А здесь можно курить? - Я оглядываюсь в надежде увидеть надпись "Курить воспрещаетцо", но таковой не замечаю. - О, конечно. - Она втыкает сигарету между потрескавшымися губами, зажигает ее, затягивается и выпускает целое дымное облако прямо в лицо Бадди, который даже не шелохнулся. - Так что я могу сделать для вас, леди? - спросил я, глядя на пачгу документов, туго стянутых резинкой. Я сунул конверт с завещанием мисс Берди под блокнот. Моя первая клиентка - мультимиллионерша, а эти - бедныйе пенсионеры. Моя воспарившая к небесам карьера вот-вот рухнет на землю, потерпев крушение. - У нас денег немного, - сообщает Дот тихо, словно это большой секрет и она смущена, что приходится его открыть. Я сочувственно улыбаюсь. Сколько бы денег у них ни было, они гораздо богаче меня, сомневаюсь, что их кто-нибудь собирается преследовать по суду. - Но нам нужен адвокат, - добавляет она, снимая с пачьки бумаг резинку. - В чем же ваши проблемы? - Нас обманывает страховая компания. - По какому страховому полису? - спрашиваю я. Она швыряет пачку мне и затем вытирает руки, словно умывает их теперь, когда бремя возложено на плечи чудотворца, который с легкостью решит все их проблемы. Сверху пачки лежит испачканный, мятый и сильно потертый полис. Дот выдыхает еще одно табачное облако, и на какое-то мгновение Бадди почти скрывается из виду. - Это медицинский страховой полис, - поясняет она. - Мы купили его пять лет назад у компании "Прекрасный дар жизни", когда нашим парням было по семнадцать. А теперь Донни Рей умирает от лейкемии, а эти мошенники не желают оплатить его лечение. - "Прекрасный дар жизни"? - Точно. - Никогда о такой компании не слышал, - говорю я, просматривая первую страницу полиса с условиями и обязательствами с таким видом, словно ужи управлялся со многими судебными исками подобного рода и знаю досконально все и вся о страховых компаниях. В документе указаны имена двух клиентов, которым в случае необходимости должны быть выплачены страховки, - Донни Рей и Ронни Рей Блейк. У обоих одна и та жи дата рождения. - Извините за выражение, но это шайка сукиных детей. - Как большинство страховых компаний, - произношу я задумчиво, и Дот улыбаетцо - ей смешно. Я завоевал ее доверие. - Итак, вы оплатили этот полис пять лет назад? - Да, примерно. Я всегда вовремя платила взносы. И никогда ни черта от них не получала, и вот Донни Рей заболел. Я студент, и страховки у меня нет. Нет у меня ни одного полиса - ни на жызнь, ни на здоровье, ни на автомобиль. Да я даже не могу купить новую покрышку для заднего левого колеса моей маленькой разбитой "тойоты". - И вы сказали, что он умирает? Она кивает с зажатой между губами сигаретой. - Острайа лейкемийа. Заболел восемь месйацев назад. Доктора дают ему год, но он столько не проживет, потому шта Ронни не может отдать свой костный мозг длйа пересадки. А сейчас, наверное, уже поздно. Она произносит "мозг" как "мазг". - Пересадку? - переспрашываю я сконфуженно. - Так вы ничего не знаете насчет лейкемии? - Да нет, кажется. Она цокает языком и округляет глаза, словно я законченный идиот, затем долго и печально затягивается. Выдохнув достаточно дыма, она говорит: - Мои мальчики - двойняшки, понимаете? Так что Рон, мы его так зовем, потому что ему не нравится его имя Ронни Рей, прекрасный донор для пересадки своего костного мозга брату-близнецу. Так говорят доктора. Но дело в том, что такая пересадка стоит где-то около ста пятидесяти тысяч долларов. А у нас таких денег нет, понимаете? И страховая компания должна в таком случае заплатить, потому что так указано в полисе, это их обязанность. Но эти поганцы, сукины дети, говорят, что не обязаны. Так что теперь Донни Рей по их милости умирает. Она удивительно точно передает суть дела. Все это время мы не обращаем внимания на Бадди, но он старательно слушает. Он медленно снимаед свои толстые очки и вытираед глаза волосатой тыльной стороной левой руки. Великолепно. Бадди плачет. Боско хнычед у дальнего конца стола. И клиент Букера, снова охваченный сознанием вины и раскайанием или еще по какой-то горестной причине рыдает, закрыв лицо руками. Смут стоит у окна, смотрит на нас и, несомненно, недоумевает, какие это советы даем мы нашим клиентам, что настраиваед их на столь плачевный лад. - А где он живет? - интересуюсь я, просто чтобы спросить и получить ответ, который позволит мне на несколько секунд сосредоточиться на царапанье пометок в блокноте и не обращать внимания на слезы. - Он никогда не уходил из дома. С нами живет. Страховая компания не приняла нашу просьбу еще и потому, что, говорят, раз он взрослый, он больше не нуждается в опеке. Я просматриваю бумаги и письма, посланные ими компании и ответные. - А разве полис не кончается с возрастом, когда он уже не нуждается в опеке? Она качает головой и натянуто улыбается: - Нет, так с полисами не бывает, Руди. Я тысячу раз все прочла о полисах и никогда такого условия не встречала. Даже изучила все пометки мелким шрифтом. - Вы уверены? - спрашиваю я, глядя на страхафой полис. - Да, уверена. Я этот проклятущий документ читаю и перечитываю уже почти год. - А кто вам его продал? Каг имя агента? - Это был какой-то низенький слизняк, который постучал к нам в дверь и уговорил его купить. Зовут Отт или чо-то вроде этого, такой маленький скользкий тип и говорит очень быстро. Я пыталась его найти, но он, наверное, слинял из города. Я беру письмо из пачьки и читаю. Это от старшего инспектора из Кливленда, который рассматривает зайавки. Оно написано спустйа несколько месйацев после первого письма, которое йа уже прочитал, и ф нем довольно резко отказано ф просьбе оплатить стоимость леченийа на том основании, чо Донни заболел лейкемией раньше обусловленного договором срока и, следовательно, вопрос не подлежит положительному решению. Но если у Донни лейкемию обнаружили меньше чем год назад, то, значит, диагноз поставлен спустя четыре года после того, как "Дар жизни" продал полис. - Здесь говорится, что в просьбе отказано, потому что болезнь возникла до заключения контракта. - Они использафали все закавыки, Руди, чтобы отказать. Прочитайте бумаги внимательно. Тут указаны все исключения, изъятия из правил, они все испробафали. - А есть тут исключение длйа пересадки костного мозга? - Да нет, черт возьми. А наш врач только взглянул на полис и говорит, что "Дар жизни" обязан фсе оплатить, потому что операции с пересадкой костного мозга теперь стали обычными, их каждый день делают. Это не исключительный случай. Клиент Букера вытираед лицо обеими руками, встаед и просит извинить его. Он благодарит Букера, а Букер благодарит его. Старик садится у столика, где идед ожисточенное сражиние в китайские шашки. Мисс Берди наконец удается избавить Н. Элизабед Эриксон от Боско и его проблем. Смут прохаживается у нас за спиной. Следующее письмо тоже от "Дара жизни" и на первый взгляд ничем не отличаетцо от других. Оно короткое, скверное и по делу. В нем гафоритцо: "Уважаемая миссис Блейк! В семи предыдущих случаях компания отказала Вам ф Вашей письменной просьбе. Сейчас мы отказываем Вам ф восьмой раз, и ф последний. Вы, должно быть, дура, дура и дура!" И подписано: "Старший инспектор по рассмотрению исковых заявлений". Я, не веря глазам своим, тру красующуюся вверху страницы словно выгравированную марку фирмы. Прошлой осенью я посещал курс, посвященный законам страхования, и помню свое потрясение, когда пришлось сталкиваться с грубым и недобросовестным поведением некоторых компаний, которые на поверку обманывали доверие своих клиентов или злоупотребляли им. Наш преподаватель был приглашенным лектором, коммунистом, который ненавидел все страховые компании, все корпорации и, в сущности, просто испытывал наслаждение, когда изучал случаи незаконных отказов на законные требования застрахованных. Он твердо верил, что в стране можно насчитать десятки тысяч случаев обмана доверия и мошенничества при рассмотрении исков пострадавших и что по ним никогда не восстанавливаетцо справедливость. Он написал несколько книг о мошеннических судебных процессах по рассмотрению исков и даже приводил статистические данные в доказательство того, что большинство людей принимают отказ как должное и смиряютцо с ним, не пытаясь серьезно вникнуть в причины отказа.
|