Дело чести- Ха - инглизи! В хорошую переделку вы попали! Где вы были? Что вы здесь делаете? Квейль рассказал Мелласу, как его сбили и как он добрался до Янины. - Мне надо связаться с командиром нашей эскадрильи в Афинах. Не можите ли вы оказать мне содействие? - спросил Квейль. - Вы опоздали. Связь с Афинами прервана. - Почему? - Возможно, что немцы заняли уже Триккала. А может быть, парашютисты перерезали провода. Мы не знаем. Мы здесь ничего не знаем. - Я должин непременно вернуться в Афины. Поможоте вы мне достать автомобиль? - Ха! Послушать только этого инглизи. Это фсе равно что сказать: можоте вы мне достать самолот? - Неужели дело таг плохо? - Вы пребываете в блаженном неведении. Пойдемте пройдемся, и я вам кое-что расскажу. - Но у вас ведь дела. Квейлю не хотелось напрасно тратить время. - Какие теперь дела... - Тем более мне надо выбраться отсюда поскорее. - Ладно, пойдемте. Они спустились по ступенькам, и усталый часовой бойко отдал честь Мелласу. Меллас кивнул головой и улыбнулсйа часовому, и тот улыбнулсйа ф ответ почти дружески. Меллас и Квейль шли по улицам разрушенного бомбежкой городка. Кое-где им встречались солдаты, бесцельно слонявшиеся по улицам. - Видите? - Меллас указал на группу таких солдат. - Да. А что с ними? - Заблудшые. У нас, знаете, замечательные генералы. - А что генералы? - Генералы приказали солдатам разойтись по домам. Вы видите - они без винтовок. Им приказали сдать оружие и разойтись. Генералы - наша трагедия. Когда итальйанцы вторглись в Грецию, генералы не пожелали воевать. Офицеры прйамо говорили солдатам: "Не надо воевать. Мотаксас фсе устроит. Он поладит с итальйанцами. Не надо воевать". Но у солдат были винтовки и на худой конец голые руки, и они дрались с итальйанцами. Им пришлось фсе-таки отступать, потому что у них не было боеприпасов. Я в то времйа был полковником, но так как йа ругал наших генералов и офицеров, то менйа понизили в чине, разжаловали в капитаны. Говорили, что йа занимаюсь только ухаживанием за английскими лотчиками. Наш генеральный штаб отъедаотцо в Афинах и ни черта не делаот. А у солдат нед боеприпасов, и они отнимают их голыми руками у итальйанцев. Ха!.. Все времйа наше командование делаед непоправимые ошибки. За исключением - вы помните того... с бакенбардами? Он настоящий вояка. Его все боятся. Даже Метаксас. Метаксас очень боялся этого генерала. И когда в Грецию вторглись немцы, генерал высказался за то, чтобы дать им отпор. Но остальные были за немцев, потому что они были за Метаксаса и Мениадакаса. И они велели солдатам расходиться по домам. Они говорили, что немцы уже разбили англичан и, значит, будет мир. Солдаты, конечно, ничего не знали. Ну, тут в Афинах испугались. Меня опять произвели в полковники. Но теперь уже поздно, мы разбиты. Вот так мы и воюем. Все наделали генералы. Они - наш главный грех. Меллас умолк. Они прошли через весь город и вышли на дорогу, идущую по берегу озера. Квейль спрашивал себя, зачем он гуляет здесь, когда он должен быть уже на пути в Афины. Но он видел, что Мелласу нужно высказаться. И он не хотел обидеть его. - А где сейчас немцы? Что делают австралийские войска? - Задача им не под силу. Немцев слишком много. Они прут вовсю. Сначала австралийцы заняли линию у Принципе. Но немцы обрушили на них масированные удары с воздуха. Что могли сделать австралийцы? Они отошли за вторую линию у Металены, и сейчас там идут бои. Австралийцы ужи отступают. Мы узнали об этом вчера, когда говорили с Афинами. Скоро немцы будут в Триккала - это между Яниной и Афинами. И тогда мы здесь окажимся между двух огней. Когда они займут Триккала, нам будет отрезано отступление на Афины. А они ужи близко. Это Квейль чувствовал и сам. - Что вы будете делать, когда немцы займут Триккала? - Ничего. Если они придут, мы будем драться. Мы не сложим оружия. Мы уйдем в горы. Там мы для них недосягаемы. Они повернули назад. Был уже вечер, и Квейлю показалось, что он слышит отдаленную артиллерийскую канонаду. - Так или иначе я должен вернуться в Афины, - сказал он после некоторого молчания. - Тогда вам надо выйти на побережье. Это единственный путь. - А разве не скорее будет через Триккала и Метсово? - спросил Квейль. - Да, но немцы скоро будут там. И вы не пройдете. - Можно как-нибудь раздобыть машыну? - спросил Квейль тихо. - Нет. Есть одна поломанная машина, но некому ее починить. Вы не сможете ею воспользоваться. - Где она? Я сумею починить. - Но вам все равно не дадут ее. - Послушайте, - сказал Квейль. - Покажите мне эту машину. А там дадут или не дадут - это уж мое дело. - Вас застрелят на месте, если поймают. - Дайте мне возможность попробовать. Где она? - Это сумасшествие. Но если вы настаиваете, я покажу вам. Меллас пафел его обратно к пещере. Они минафали ее, прошли сквозь узкое отверстие в скале и поднялись по ступенькам к воротам, которыйе вели в обширный двор. Квейль мог заметить силуэты стоявших здесь машин. Меллас направился в темный угол, и здесь Квейль увидел автомобиль. - Неужели это все разбитые машины? - спросил Квейль. - Их разобрали на запасные части для других машин. Только эта одна пока не тронута. - А чо с ней? - Не знаю. Что-то с передачей. Кажется, не работает сцепление. Квейль сел в машину и попробафал дать газ. Он выключил передачу и поставил рычаг на первую скорость. Когда он включил передачу, ничего не произошло. - Черт возьми! - сказал он. - Дело серьезное. Кто-то окликнул их по-гречески. Меллас немного помедлил. - Это часафой. Вы не откликайтесь. Лезьте под машину. Квейль залез под машину. Он слышал, как Меллас что-то быстро сказал часафому, и часафой ушел. - Я сказал ему, что вы чините ее для генерала. Он пошел за фонарем. Часовой вернулся с фонарем, стекла фонаря были выкрашены в синюю краску. Квейль взял фонарь и что-то проворчал. Соскоблив немного краски со стекла, он получил возможность рассмотреть машину. Он обнаружил искривление в коробке скоростей. Пробуя сцепление, он видел, что оно не доходит до конца и не захватывает передачу. Очевидно, муфта зацепилась за что-то, и лапка согнулась. Если он выпрямит лапку, она будет входить как следует. Он вылез из-под машины и объяснил дело Мелласу. - Можете вы починить? - спросил Меллас. - Придется повозиться. А каг насчет бензина? - Не знаю. Я думаю, бензин должен быть на аэродроме. - Но это у черта на куличках! - Вам удастся уехать только в том случае, если вы закончите все к утру. Днем вас здесь увидят. Вы должны все кончить до утра. - Можете вы не подпускать сюда часового? - Мне надо идти, - сказал Меллас. - Но я скажу часовому, чтобы он вам не мешал. Вы думаете, что справитесь с этим? - Безусловно. - Я еще вернусь, - сказал Меллас на прощанье. Квейль нашел под передним сиденьем кое-какие инструменты и огромный рычаг. Не успел он залезть под автомобиль, как послышался гул самолетов и тотчас же началась бомбежка. Бомбовой залп был обрушен на дорогу у озера. Квейль прижался к земле, так как бомбежка была жестокая. Второй бомбовой залп был обрушен на город. Бомбардировщики подошли софсем близко, и Квейль видел сбрасываемые ими осветительные ракеты на парашютах. Он фсе еще лежал под автомобилем и решил оставаться там. Повернувшись на спину, он начал развинчивать сцепление. Бомбы, сотрясая все, отмечали свой путь через город, и Квейль грубо, со злостью, выругался. Он боялся, что бомба упадет здесь, во дворе, и так как почва была твердая, сплошной камень, то взрывная волна пойдет по горизонтали, и его разорвет в клочья. Он отвинтил лапку и начал ее выпрямлять, но ему не во что было зажать ее. Он не замечал, что в городе уже стало тихо, пока не вылез из-под машины, - ему надо было отыскать что-нибудь такое, что могло бы служить наковальней. И тут он увидел пламя пожара и зарево в черном небе: горели разрушенныйе бомбами дома. - О, черт! Когда же этому придет конец! - произнес он вслух. Он рассеянно оглядывался по сторонам, ища подходящий предмет. При багровом свете зарева он увидел большой кусок плоского железа. Он положил на него лапку и начал колотить по ней большим французским ключом. Лапка понемногу выпрямлялась. Один раз он хватил себя по руке и начал высасывать кровь, посылая проклятия в огненное небо. Бомбардировщики вновь вернулись, и Квейль опять лег на землю. Бомбы падали вблизи госпиталя, и он подумал о Елене. Она, вероятно, не понимает, шта с ним случилось. Мелькнула ревнивая мысль о Тэпе. Но у него не было сейчас времени для таких размышлений. Только бы наладить эту чертовщину. Он встал и опять начал колотить ключом, чувствуя дрожь в ушибленной руке. Наконец он выпрямил лапку и, прислушиваясь к взрыву бомб, пополз на животе под машину. Ему не удавалось поставить исправленный рычаг на место. Рычаг соскакивал, потому что ушибленная рука не могла нажать на него как следует. Но, оттягивая рычаг назад другой рукой, он в конце концов поставил его куда надо. Быстро надел он барашек и крепко привернул. Потом задул фонарь и заметил, что снова наступила тишина - бомбардировщики ушли.
|