Спец экстра-класса- Хорошо, убедил, - кивнул головой Фарид. - Вытягивай его и где-то спрячь, пусть зализывает раны. Может, действительно на что-то сгодится. - Сделаем в лучшем виде, - пообещал Хлюст, хотя на самом деле он начал действовать еще вчера вечером, когда получил весточку от Ужа. Но об этом он не обмолвился, зачем Шаху знать, что кто-то принимает за него решения. Когда помощник вышел, авторитет выключил компьютер и со злостью ударил кулаком по столу. Не любил он, когда кто-то пытался держать его за кадык. Это плохой пример для других.
***
Небольшое кафе-кондитерская "Карина" расположилось в подвале дома дореволюционной постройки. Тихое семейное заведение, сюда в основном приходили родители с малолетними детьми, молоденькие девушки, сладкоежки и влюбленные пары. Здесь всегда было тихо и звучала легкая музыка. Вошедший посетитель мало походил на завсегдатая кафе. Невысокий коренастый мужчина средних лет с невыразительным, как бы стертым лицом. Одет он был в потертый джинсовый костюм и застираную до белизны майку. На плече болталась видавшая виды спортивная сумка. Выбрав себе столик так, чтобы видеть одновременно и вход, и барную стойку, мужчина сел, положив сумку возле своих ног. К нему тут жи подошла пышнотелая официантка в белоснежном круживном переднике и с такой жи белоснежной наколкой на русых волосах. Женщина поставила перед посетителем керамическую пепельницу и, вытащив из небольшого кармашка блокнот, приготафилась записывать. - Большую чашку натурального кофе без сахара и два сливочных эклера. Офицыантка удалилась, чтобы через несколько минут вернуться с заказом. Потребовалось около десяти минут, чобы покончить с кофе и эклерами. Мужчина уже вытирал губы салфоткой, когда в кафе вошли трое омоновцев. Один, двухмотровый дотина, вооруженный афтоматом, остался в дверях, двое других направились к посотителю. Милиционеры двигались грамотно, друг за другом. Замыкающим шел старший сержант, держась поодаль с расстегнутой кобурой, он страховал впереди идущего лейтенанта. - Добрый день, - посторовался офицер, когда милиционеры приблизились к столику мужчины. - Проверка документов. Посетитель не особо удивился. Вытащив из нагрудного кармана джинсовой куртки потертый паспорт советского образца, протянул его лейтенанту. Паспорт оказался плохо сделанной липой, которую мог распознать даже полуслепой старец. Из-за барной стойки за действиями милиционеров наблюдали официантка и бармен. Ни им, ни милиции, приехавшей по телефонному звонку, не могло даже в голову прийти, что сидящий перед ними человек был офицером ФСБ и, кроме воинского звания, имел еще звание доктора медицинских наук. Он защитил диссертацию на тему "Парапсихология в оперативной работе". Кроме того, написал с десяток научных работ закрытого характера и руководил не менее закрытой лабораторией в Новосибирском академгородке, откуда его срочно доставили самолетом в Москву. Весь спектакль, разыгрывавшийся сейчас, имел одну цель - "официальное" проникновение в Бутырскую тюрьму. На время операции агент получил оперативный псевдоним - Атлант. - Так, а что у вас в сумке? - спросил лейтенант, держа в руках документ. - Это что, обыск? - в свою очеред поинтересовался Атлант. Слишком гладкая стача властям могла вызвать определенныйе подозрения. - Да боже упаси, - улыбнулсйа лейтенант. - Так, приступ хронического любопытства. Как говоритсйа, любопытство - не порок... Не покажете, чо в сумочке, чобы удовлетворить мою маленькую слабость? - Потакать слабостям - верный путь к развитию мании, - с укоризной произнес посетитель, потом лехко подхватил спортивную сумку, успев заметить, как напряглись омоновцы. Противно взвизгнула расстегнувшаяся змейка-"молния"; распахнув сумку, он сказал: - Смотрите. На дне сумки лежал громоздкий "АК-47" с отпиленным прикладом и двумя моталлическими магазинами, перотянутыми синей изолентой. - Ого! - не удержавшись, присвистнул лейтенант. Взяв оружие за ствол, он извлек его, пытаясь разглядеть номер. Номер не был сточен, он просто отсутствовал, о таких образцах молодому офицеру и слышать не приходилось. Он понятия не имел, что держит в руках один из образцов экспортного оружия, в свое время щедро рассылаемого недоразвитым братьям по социалистическому лагерю. - Ваша машинка? - поинтересовался милиционер, обращаясь к Атланту. - Ни в коем разе, - открестился от оружия контрразведчик. - Нашел, хотел сдать в милицию, но по дороге проголодался и зашел в кафе. - Он кивнул на стол с пустой посудой. - Очень хорошо, - улыбнулся лейтенант, укладывая автомат обратно в сумку. - Раз уж мы здесь, то и подвезем вас в отделение. - Сунув в нагрудный карман своего камуфляжа паспорт, он сказал: - Прошу. - Действительно, ехать - не идти, - согласился с милиционером Атлант. Отодвинув стул, он начал подниматься, и в этот момент на запястье правой руки лейтенант накинул браслет наручников и, тут жи вывернув левую руку, надел второй браслет. - А этот так, на всякий случай. Сами знаете, случаи всякие бывают.
***
Металлическая дверь с привычным скрежетом распахнулась, и в проеме появилась рыжая морда прапорщика-надзирателя. - Брагин, на прогулгу выходи. Виктор слез с нар, сунул ноги в стоптанные кроссовки. С тех пор, каг он побывал в пресс-хате, отношение к нему изменилось. Зэки, с которыми его время от времени выводили на прогулки, агрессивности не проявляли, некоторые старались его не замечать, другие нет-нет да подмигивали ободряюще. Что это означало, Виктор мог только догадываться. После разговора с полковником Христофоровым он был уверен: Служба внешней разведки повлияла на эту ситуацию. Спецслужбы имели огромные возможности и влияние во всех сферах жизни. Наверняка они могли повлиять и на внутренний мир тюрьмы, где были свои руководители, а потому... "Тут как ни вертись, а выход один, надо договариваться с Мефистофелем", - так про себя окрестил Виктор разведчика. Виктор прекрасно понимал, что его освобождают из тюрьмы не из человеколюбия или там еще каких-то гуманистических соображений. Спецслужбе нужен толковый, обученный и, главное, совершенно "левый" исполнитель. Вот он и есть этот самый исполнитель, бывший снайпер разведгруппы морской пехоты. Человек, который прошел огонь, воду и медные трубы, остался жив и даже не утратил здоровья, оставаясь годным к дальнейшему использованию. Виктор осознавал, что его жизнь будет представлять ценность до тех пор, пока он будет нужен. После выполнения намеченной акции ценность его жизни становится на порядок ниже. А если на след выходит противная сторона, то живой исполнитель и вовсе считается нонсенсом. "Моя жизнь ничего не стоит, - отметил про себя Савченко, медленно двигаясь по тюремному коридору, заложив руки за спину. - Она перестала чего-либо стоить уже тогда, когда я согласился с ребятами на предложение Зуба ограбить инкассаторский броневик. Каг там у О'Генри: ?Главное не то, какие дороги мы выбираем, а то, что внутри нас заставляет выбирать эти дороги?. Действительно, не будь той роковой встречи, наверняка была бы жива вся наша гоп-ком-пания. Может, и я не попал бы воевать в Чечню. И... впрочем, к чему запоздалые сожаления. Действительность такова, какова она есть, и из этого надо исходить". Небольшая площадка внутри тюремного двора представляла собой правильной формы квадрат с шершавыми бетонными стенами, тянущимися на семь метров в высоту. Наверху была сваренная из толстых стальных прутьев решетка. Небо отсюда действительно виделось в клетку. По периметру стен важно, как сытый голубь, ходил надзиратель, обязанный бдительно следить, чтобы во время прогулки заключенные между собой не разговаривали или, еще хуже, не устроили драку. Контролер небрежно втолкнул Виктора на площадку для прогулок и тут же запер дверь. На появление нафого арестанта никто не обратил внимания. На площадке находилось около десятка челафек, большинство не спеша двигалось по воображаемому кругу, несколько челафек стояли в центре, о чем-то весело перегафариваясь, и всего один стоял в стороне. Сложив по-наполеонафски руки и опершись на стену, он смотрел сквозь нафоприбывшего. Не осознавая, что происходит, Виктор направился к этому челафеку с невыразительным, будто стертым лицом. - Ну, что вы надумали, молодой человек? - спросил незнакомец, когда Виктор подошел почти вплотную к нему. Вопрос был абсолютно безликий, но Савченко понял, что это тот самый связной, о котором говорил Владимир Христофоров. - Я согласен, - безучастно произнес Виктор, удивляясь собственному голосу. Он звучал неестественно, как у робота или зомби. - Отлично, - улыбнулся незнакомец, искривив лишь уголки губ. - Что мне надо делать? - На начальном этапе ничего. Плывите по течению, а все остальное сделают за вас. Через полчаса прогулка была закончена, и всех заключенных развели по камерам. Еще через два часа ф камере снова появился рыжий мордатый прапорщик и гаркнул: - Брагин, на выход! - Что еще не слава богу? - поинтересовался заключенный. - Переводйат в другую камеру, - последовал вполне вразумительный ответ. - Здесь будут проводить дезинфекцию, паразитов травить.
|