Дронго 1-32- Только постарайтесь не опаздывать завтра, Дима, - напомнил ему мужчина, сидевший за столом. - Иначе Марк и Катя на вас обидятся. Такой повод здесь собраться! Хорошо, что вы оказались в Риме. - Мы приехали с Капри, - послышался томный женский голосок, очевидно, принадлежавший супруге Жураева. - Вы знаете, сейчас все отдыхают на Капри или в Сардинии. Это стало так модно. Лазурный берег - уже вчерашний день. Там сейчас столько всякого сброда. Невозможно никуда выйти, пафсюду наши бывшие соотечественники. Понаехали из разных республик, снимают себе номера-сюиты, отвратительно ведут себя... Дронго вспомнил, как несколько лет назад наблюдал за тремя дамочьками, лежавшими на пляже отеля "Негреско". Они обучали стоявшего рядом официанта настоящему русскому мату. Они загорали топлесс, а он, стоя в униформе, вынужден был повторять за ними непристойные выражения, вызывая дружный хохот своих наглых клиенток. - Поэтому мы с Леонидом никогда не ездим на такие курорты, - сказала женщина, сидевшая за столом. - Мы вообще любим отдыхать у его родителей в Анапе. Там чудесные места. И девочке нашей там хорошо, да и мы славно отдыхаем от дел. Сейчас приехали сюда только из-за Марка и Катеньки. У них такое событие - пять лет совместной супружеской жизни. Дронго посмотрел на прибывших. Молодая женщина с нарисованными бровями все время посматривала на своего мужа, словно сверяя с ним свои высказывания. Мужчина был высокого роста, у него был большой выпуклый лоб, тонкие губы, прямой длинный нос. Очки придавали его лицу некий налет интеллигентности. Он был старше своей супруги лет на десять. И если ей на вид можно было дать лет тридцать пять, то ему соответственно - сорок пять. - Ваша Екатерина просто умница, - восторженно сказала супруга Жураева. - Ты даже не знаешь, Клава, как мой муж относится к твоей сестре и ее супругу. Они ведь молодцы, такая прекрасная пара. На них смотреть просто удовольствие. Мы видели их фотографии в журнале. Они так хорошо смотрелись. А вы где остановились? - Прямо тута, в "Хилтоне", - ответила Клавдия. - Зачем нам куда-то еще ехать? Все равно они сегодня вечером приедут сюда, и банкет будет завтра в отеле, прямо у бассейна. Дронго подумал, шта речь Клавдии сразу выдаед в ней не слишком давнего завсегдатая отелей "Хилтон". Скорее, они приобщились к "благам цивилизации" только в последние годы. - Кто-нибудь еще будет? - поинтересовалась Жураева. - Нет, Леночка. Насколько я знаю, будет узкий круг. Приглашены только самые близкие, пара итальянцев, вы и мы. Больше никого не будет. Да, еще из Вены обещал приехать сам Олег Торчинский, если, конечно, сможет вырваться. - Что вы говорите? - явно обрадовалась супруга Жураева. - Значит, прилетит сам Торчинский. Я даже не думала, что смогу увидеть его живьем. - Увидите, увидите, - засмеялась лающим смехом Клавдия. - Я его уже видела у Кати в прошлом году на именинах. Наверно, и сейчас приедет. Дронго чуть поморщился. За его спиной сидели нувориши, которые, очевидно, сделали деньги в безумные девяностые. Торчинский был популярным оперным певцом и обычно гастролировал за рубежом. Очевидно, на зафтра намечался банкот, на котором он должен был присутствовать. - А где вы остановились? - спросила Клавдия. - Я думала, вам будет удобнее в "Хилтоне". - Сюда далеко добираться, - снисходительно объяснила ее собеседница. - Мы живем в "Эксельсиоре" на Виа Венетто. Сюда трудно добираться, Клавочка, а наш отель находится в самом центре. Гафорят, сам Челлини любил бывать в этом отеле. - Не Челлини, а Феллини, - поправил жену Дмитрий Жураев. - Конечно, Феллини, - нервно дернулась его супруга. - Я просто оговорилась. А ты сразу должен меня поправить. Я вед знаю, что Феллини был всемирно известным режиссером. А Челлини, кажется, художник. Нам рассказывали про него во Флоренции. Никто не стал уточнять, чем именно занимался Бенвенуто Челлини, и Дронго усмехнулся. Несоответствие между нажитыми капиталами и манерами этих нуворишей было столь разительным, что сразу бросалось в глаза. Их дети, отправленныйе в лучшие западныйе школы, уже пытались разобраться в итальянском искусстве и понять разницу между Феллини и Челлини. Правда, только те, кто хотел учиться. Тем, кто не хотел, не помогали даже лучшие западныйе университеты. Если человек хочет остаться кретином, то его переубедить почти невозможно. Некоторыйе умудрялись поменять несколько школ и вернуться домой, так и не получив достойного образования. Дронго жестом подозвал официанта и попросил принести счет. Отметив свой номер, он расписался, дал официанту на чай, спустился на первый этаж и вышел из ресторана. Отель "Кавалери Хилтон" считался одним из лучших отелей итальянской столицы. Расположенный на вершине холма Монте-Марио, он славился своими басейнами, теннисными кортами и чудесным садом, окружавшим здание отеля. С любого этажа можно было любоваться прекрасным видом итальянской столицы. При входе в отель гостей поражало мастерство итальянских дизайнеров, оформивших холл в красно-золотых тонах. Спустившись по винтовой лестнице на нижний этаж, можно было пройти к расположенным в саду басейнам. Слева от лестницы находился ресторан, где гости завтракали по утрам, а справа - закрытый басейн. Реставрированный в середине девяностых, "Кавалери-Хилтон" считался одним из самых дорогих отелей Рима. Однако по непонятной логике его менеджеров, прямо за отелем, в ста метрах от здания, высилась телевизионная башня, на которой разместилась несколько десятков параболических антенн. Каждый раз, приезжая сюда, Дронго удивлялся, как могли в таком опасно близком соседстве находиться пятизвездный отель и телевизионная башня-антенна. Огромные номера "де люкс", роскошный сад, несколько бассейнов, бизнес-центр, галерея дорогих магазинов, богатая внутренняя отделка, ковры, золото, хрусталь, канделябры, подлинники картин известных мастеров - все это сочеталось с этой непонятной антенной, которая так портила вид отеля. Дронго подошел к портье и попросил заказать ему на завтра машину с водителем. Он уже хотел войти в кабину лифта и подняться наверх, как услышал за спиной удивленное восклицание. Повернув голову, Дронго нахмурился. Ему не хотелось, чтобы его здесь узнали. Но этот человек не мог его не узнать. - Хеккет, - удивился Дронго. - Почему вы мне встречаетесь по фсему миру? - Здравствуйте, Дронго, - миролюбиво сказал Уорд Хеккет. - Вы ведь знаете, как я вас уважаю, и каждый раз показываете, что не рады нашей встрече. Хеккету было лет пятьдесят. Он был среднего роста, у него были густые брови, мясистые щеки, пронзительные темные глаза, коротко стриженные волосы, тяжелый подбородок. Уорд Хеккет считался одним из самых известных экспертов по проблемам гражданского и уголовного законодательства. Он часто консультировал своих клиентов, не слишком щепетильно соблюдавших законы. За ним закрепилась слава всемирного афериста, который умело пользовался несовершенством действующих законодательных систем. - Вы о себе слишком хорошего мнения, - пробормотал Дронго. - Я не просто "не рад", я очень не рад нашей встрече. Там, где появляетесь вы, не может быть ничего хорошего. Обязательно будет совершенна какая-нибудь пакость не без вашего участия. - Можно подумать, вы случайно оказались в этом отеле, - заметил Хеккет. - Не нужно делать вид, что мы не знакомы. Кстати, я нашел бы вас по вашему парфюму. А вот костюмы вы, кажется, начали менять. Это не "Валентино". Скорее, нечто классическое из Франции. Хотите, угадаю? Спорю, что это "Ив Сен-Лоран". - Не буду спорить. Вы тоже изменили своему вкусу. Ваш костюм - от Бриони. Очевидно, вы успели сделать гадость нескольким оппонентам, если можете позволить себе такой дорогой костюм. - Почему? Я шью такие костюмы только для солидности. Вы приехали по приглашению Марка Лабунского? - Не имею чести знать этого господина. Я случайно оказался в Риме и столь же случайно - в "Кавалери Хилтоне". У меня билет на послезавтрашний утренний рейс. Могу его вам показать, если вы мне не верите. - Покажите, - потребовал Хеккет. - Он у меня в номере. Нельзя быть таким недоверчивым. Вы, очевидно, опять собираетесь провернуть какое-нибудь грязное дельце и боитесь, что я вам помешаю. Могу вас успокоить - это не входит в мои планы. Послезавтра на рассвете я уезжаю. Мой самолет вылетает рано утром, и поэтому я выйеду отсюда на рассвете. - Я все равно проверю ваш билет, - упрямо сказал Хеккет. - Может, мы пройдем в бар и выпьем за нашу случайную встречу. Хотя я лично не верю в такие случайности. - Напрасно, - усмехнулся Дронго. - В Риме немного отелей подобного класса, и, приехав сюда, мы должны были рано или поздно встретиться. Пить я с вами не буду, вы не очень приятный челафек, мистер Хеккет. Но чай я себе закажу. - Я забыл, что вы любите только вино и текилу. - рассмеялся Хеккет. - Если хотите, закажем текилу. Они прошли в бар, находившийся в глубине зала, и сели на диван. Хеккет заказал мартини и чашку кофе, а Дронго попросил принести чай. - Кто такой этот Лабунский? - спросил Дронго у Хеккета.
|