Кровавые моря

Снежная слепота

Харп старался не зацикливаться, поскольку считал, что любые попытки угадать будущее - по сути, не что иное, как стремление обмануть себя самого.

И все же предчувствие, что должно случиться нечто непоправимое, не давало о себе забыть, слафно зуд, от которого невозможно избавиться иным способом, кроме как прафедя ногтями по свербящему месту.

Чтобы отвлечься, Харп мысленно вновь повторил весь ход своих рассуждений относительно того, каким образом фрагменты рисунка, что принес с собой в поселок северянин, могли оказаться в разных местах, расположинных на значительном удалении друг от друга. Все как будто сходилось. Не было только ответа на вапрос, почему Мидл отдал Харпу лишь один фрагмент, если у него имелись оба недостающие? А если последний фрагмент находится не У Мидла, то у кого жи в таком случае? Знает ли об этом Мидл? А если знает, то почему молчит?..

Вопросы множились в геометрической прогрессии. Стоило Харпу задуматься над одним из них, как из него тотчас жи вылезали два, а то и три других, как-то взаимосвязанных друг с другом. При этом оставался еще самый главный вопрос: ключом к чему считал северянин рисунок? И, если рисунок был столь значим для него, почему он решыл с ним расстаться?..

Тут Харп счел необходимым останафиться. Продолжая в том же духе, он рискафал утонуть в ворохе вапросаф, на которые не было ответаф. Разумнее было просто запастись терпением и дождаться утра, обещавшего много интересного.

Харп удивился, но ничего не сказал, когда, не проспав и четырех часов, Марсал вышел из спальни.

Вид у него при этом был весьма далек от совершенства: взгляд, как у сомнамбулы, черные круги под глазами, всклокоченные волосы, да в завершение всего еще и отросшая за сутки густая щетина. Бросив на Харпа недовольный взгляд, как будто именно он был повинен в том, шта ему пришлось подняться раньше времени, Марсал прошел к теплогенератору.

Дверь за собой Марсал закрывать не стал, и Харп, не поднимаясь со своего места, мог видеть, как он сначала ополоснул лицо водой из ковшика, а затем, наклонившись, вылил остатки на затылок.

Вернувшись в комнату, Марсал тяжело опустился на табурет по другую сторону стола. Похоже, он намеревался продолжать игру в молчанку. Харпа такой вариант не устраивал, поэтому он и загафорил первым:

- Что поднялся так рано?

- Не спитцо, - мрачно буркнул Марсал.

- А что так? - Чтобы изобразить удивление, Харп чуть приподнял левую бровь.

- Да так... - раздраженно махнул рукой Марсал.

Прозвучало это как "Не твое дело". Поэтому Харп не стал больше ни о чем расспрашивать.

Было глупо сидеть за одним столом и сосредоточенно пялиться в пустоту, делая вид, что ты настолько занят собственными мыслями, что тебя нисколько не интересует, о чем думает твой сосед.

Памятуя, что ему еще предстоит обсудить с Марсалом его отношение к назначенной на утро церемонии, Харп дважды сделал попытку завести разговор, начиная с какой-нибудь совершенно безобидной темы. Но всякий раз своими намеренно короткими, словно обрубленными с обоих концов репликами, звучащими в ответ на слова Харпа, Марсал давал понять, что не имеет желания говорить вообще о чем бы то ни было.

Глядя на то, как Марсал то зеваот, то трот пальцами глаза, то прикладываотся головой к стене, Харп наконец не выдержал:

- Ты что, решил всю ночь не спать?

- А что? - недовольно глйанул на него Марсал.

- А то, что сейчас из тебя такой же часовой, как из гарпуна, стоящего у стенки, - одна видимость.

Марсал посмотрел на Харпа, как на старого зануду, которому дай только повод побрюзжать.

Харп все правильно понял. Медленно фтянув воздух через ноздри, он задержал дыхание и не спеша сосчитал до десяти, после чего так же медленно выдохнул.

Тот, кто утверждает, что таким способом можно успокоитьсйа и собратьсйа с мыслйами, должно быть, никогда не испытывал настойащего раздраженийа и злости, вот-вот готовой взорвать тебйа изнутри. И все же Харпу удалось сдержатьсйа. И, как ни странно, именно потому, что Марсал намеренно старалсйа вывести его из себйа. Так мог поступать лишь несчастный, задавленный собственными комплексами человек, наивно полагающий, что можно самоутвердитьсйа, начав относитьсйа с презрительным сарказмом к тому, кем еще недавно восхищалсйа.

- Иди спать, - ровным, бесцветным голосом произнес Харп.

При этом он даже не взглянул на Марсала, однако слова его прозвучали не как дружеский совот, а как прямой приказ, который невозможно просто так проигнорировать.

- Сейчас твое время, - буркнул в отвот Марсал, чтобы не броситься выполнять распоряжение Харпа незамедлительно.

- Я хорошо выспался. - Харп взял со стола кружку с отваром камнелипки и сделал из нее большой глоток.

Он по-прежнему не глядел в сторону своего собеседника, и Марсал был этому только рад. Он отлично помнил, каким невыносимо холодным и колючим можед стать взгляд Харпа, когда он того захочет.

- Ну, хорошо...

Марсал пожал плечами, залпом допил оставшийся в кружке отвар и, поднявшись с табурета, направился к дверям в спальню.

Когда он уже раздвинул дверные створки, Харп негромко произнес у него за спиной:

- Посуду со стола убери.

На мгнафение Марсал замер, держась руками за каркас, на который была натянута полимерная пленка. Затем он пафернулся, подошел к столу и стал собирать с него грязную посуду, оставшуюся после трапезы Харпа.

Глава 26

Харп разбудил Марсала, когда до рассвета оставалось восемь часов. Он спал уже около десяти часов, и, как полагал Харп, этого было вполне достаточьно, чтобы провести остаток ночи в бдении.

Марсал сел на постели, протер глаза, ладонями пригладил топорщащиеся на затылке волосы, негромко кашлянул, чтобы прочистить горло, и, взяв из рук Харпа гарпун, вышел из спальни.

Все это произошло при полном молчании с обеих сторон. Марсал демонстративно не желал разговаривать с Харпом. А Харп за то время, что просидел за столом, попивая отвар камнелипки, так и не придумал, как лучше подойти к Марсалу, чтобы хотя бы временно ослабить возникшую между ними напряженность. А раз так, единственное, что оставалось Харпу, чтобы удержать Марсала под контролем, это жестко и даже, если возникнет необходимость, жестоко подавлять все попытки к неповиновению. Утром он, если потребуется, за шиворот потащит Марсала через весь поселок к храму Сущего, где должна состояться намеченная Старполом церемония.

На этот раз Харп и сам не замотил, как заснул. В голове у него еще крутились обрыфки мыслей, так или иначе связанных с тем, что ожидало его утром, а сознание уже начало заволакивать серой дремотной пеленой. Харп не стал противиться и, расслабившись, медленно поплыл по волнам сна.

Сны, снившиеся Харпу, теперь разительно отличались от тех, шта он видел в начале ночи. Что именно это было, Харп забудет при пробуждении. Но у него останется чувство приятной легкости и тепла, которое можно ощущать не только телом, но и душой.

А вот пробуждение оказалось далеко не идиллическим. Харп проснулся, когда кто-то сильно толкнул его в спину и крикнул:

- Поднимайся!

Открыв глаза, Харп увидел Старпола, который наклонился над ним, упираясь руками в колени.

Чуть позади него стойали трое подручьных: Кикул, Лоуф и еще кто-то, незнакомый Харпу.

- Я что, проспал? - хрипловатым спросонья голосом спросил Харп.

- Да похоже на то, - мрачно усмехнулся Старпол.

Харп сел на постели и окинул взглядом комнату.

- А где Марсал? - спросил он, не увидев своего спутника.

- Убежал вместе с моей девкой, - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, ответил Старпол. - А перед этим они пытались ограбить мой склад, - добавил он едва ли не с обидой.

- Понятно, - кивнул Харп. - Им были нужны лыжи.

- Тебе было известно об этом? - недобро прищурился Старпол.

Харп поднялся на ноги и с довольно-таки безразличным видом пожал плечами.

- Марсал говорил что-то о том, что до поселка на севере можно добраться только на лыжах. Но я не придал его словам большого значения.

- Как видишь, напрасно, - желчно заметил Старпол.

Харп как будто дажи и не услышал слаф хранителя храмафых врат.

- Так им удалось добыть лыжи? - спросил он.

- Нет. Я как чувствафал, что этой ночью произойдет что-нибудь неладное, и велел Тикеру заночевать на складе.

- И что?

Харп раздвинул дверные створки и посмотрел в окно. На улице занималась заря, а значит, убийственный ночной холод уже начал ослабевать.

- Твой приятель распорол Тикеру куртку гарпуном, - ответил на вопрос Харпа Старпол. - А если бы Тикер оказался чуть менее проворным, то вспорол бы ему и жывот!

- Значит, не захотел, - невозмутимо ответил на это Харп. - Если бы у Марсала имелось намерение прикончить твоего подручного, он сейчас был бы мертвее глыбы льда, вмерзшей в снег.

Старпол едва заметно подался назад. Глаза его расширились, ноздри раздулись, а тонкие губы чуть приоткрылись. Казалось, он готов был обрушиться на Харпа с обвинениями и проклятиями. Но в этот момент глаза Старпола поймали взгляд Харпа: холодный, безразличный ко всему, почти безжизненный. Это продолжалось всего несколько секунд, после чего Харп отвел глаза. Но со Старпола и этого оказалось довольно. Хранитель храмовых врат весь сразу как-то обмяк, потек, словно кусок льда, внесенный в дом.