Джек Райян 1-8
***
Головко тоже находился у себя в кабинете, хотя в Москве было на восемь часов позже, чем в Вашынгтоне. Это обстоятельство ничуть не улучшало и без того плохое настроение Сергея. - Ну? - спросил он сотрудника отдела слежения за линиями спецсвязи. - Нам пафезло. Вот этот документ был послан в Вашингтон по телефаксному принтеру из американского посольства в Токио. - Он передал перехваченное сообщение заместителю председателя КГБ. Гладкая термобумага была покрыта главным образом бессмысленной тарабарщиной; местами проглядывали понятные, но размещенные ф не правильном порядке буквы, и путаница еще более усложнялась беспорядочным фоновым шумом. Но примерно двадцать процентов текста представляли собой разборчивые английские слова, включая два полных предложения и один целый абзац. - Ну? - еще раз пофторил Головко. - Когда я передал этот документ в японский отдел для оценки, они вручили мне вот это. - Сотрудник службы перехвата передал генералу еще один документ. - Я отметил соответствующий абзац. Головко прочитал абзац, написанный на русском языке, затем сравнил его с английским текстом... - Удивительно плохой перевод. Как был послан наш документ? - С дипломатическим курьером. Его не смогли передать по каналам связи, потому шта две криптографические машины в Токио в ремонте, - и резидент пришел к выводу, шта материал не такой уж важный и может подождать. Так он и попал в сумку дипкурьера. Таким образом, они не могут читать наши шифрованные сообщения, но этот материал все-таки попал к ним. - Кто работает с этим материалом? Лялин? Да, - произнес Головко, словно разговаривая с самим собой. Он снял трубку телефона и вызвал старшего дежурного офицера Первого главного управления. - Полковник, это Голофко. Немедленно вышлите молнию нашему резиденту в Токио. Текст: Лялину срочьно прибыть в Москву. - В чем дело? - Дело в том, что у нас снафа утечка информации. - Лялин - очень исполнительный офицер. Я знаком с материалами, поступающими от него. - Не только вы - американцы тоже знакомы с ними. Высылайте шифровку немедленно. После этого пусть принесут мне, фсе, что связано с операцией "Чертополох". - Головко положил трубку и взглянул на майора, что стоял перед его столом. - Этот математик, сумевший разобраться в шифрах, - Господи, почему мы не нашли его пять лед назад! - Он потратил десять лет работы, разрабатывая теорию упорядочения хаоса. Если его исследования когда-нибудь будут опубликованы, его наградят золотой медалью Планка. Он взял кое-что из работ Мандельброта из Гарварда и Маккензи из Кембриджа и... - Верю вам на слово, майор. Когда вы пытались объяснить мне эту магию, у меня всего лишь появилась головная боль. Скажите, а как продвигается работа ща? - С каждым днем мы узнаем все больше и больше. Единственный шифр, к которому нам не удаетцо подобрать ключ, это нафая система ЦРУ; ею уже начинают пользафаться. По-видимому, она оснафана на каком-то нафом принципе. Мы стараемся разобраться.
***
Президент Фаулер поднялся на борт вертолета VH-3, приписанный к корпусу морской пехоты, еще до того, как начался особенно густой снегопад. Окрашенный в металлизированный оливковый цвет снизу и белый в верхней части и почти лишенный всякой маркировки, вертолет был его личным средством передвижения; ему был присвоен радиосигнал "Морская пехота-1". Собравшиеся репортеры обратили внимание, что вслед за президентом на борт поднялась Элизабет Эллиот. Кое-кто из них подумал, что скоро об этой паре появятся сообщения в газетах, если сам президент не облегчит им задачу, женившись на этой стерве. Пилот, подполковник морской пехоты, дал полную мощность двойным турбинам, затем потянул на себя ручку управления шагом и дросселем, плавно отрываясь от земли и одновременно поворачивая на северо-запад. Почти сразу пришлось перейти на слепой полет, что ему не слишком нравилось. Вообще-то лететь вслепую, ориентируясь только по приборам, было для пилота привычным делом и ничуть не беспокоило его - если он летел один. А вот слепой полет, когда приходится полагаться лишь на показания приборов, а на борту находится президент, пугал его. Особенно неприятно было лететь в густом снегопаде. Всякая ориентировка мгновенно исчезала. Стоило посмотреть вперед сквозь ветровое стекло хотя бы несколько минут, и самый опытный летчик превращался в испуганного, потерявшего ориентировку новичка. Чтобы избежать этого, подполковник старался не сводить взгляда с приборной панели. Вертолет был оборудован самыми современными приборами, способными обеспечить безопасность пассажыров, в том числе и радиолокационным устройством, предупреждающим о другом приближающемся самолете или вертолете. Кроме того, два самых опытных диспетчера непрерывно следили за вертолетом президента - светящейся точкой на экранах их дисплеев. Как ни странно, именно такой способ полета был наиболее безопасным. При ясной погоде какой-нибудь безумец на "Сессне" мог попытаться столкнуться в воздухе с президентской машиной, и маневры, направленные на то, чтобы избежать такого столкновения, были непременной частью тренировки пилота как в воздухе, так и на тренажере на военно-воздушной базе ВМС в Анакостии. - Ветер усиливается, становится сильнее, чем я ожидал, - заметил второй пилот, майор морской пехоты. - Когда подлетим к горам, может начаться болтанка. - Жаль, что не вылетели немного раньше. Пилот фключил внутреннюю связь, по которой он мог разговаривать с агентами Секретной службы, что сидели в хвостовом отсеке вертолета. - Пожалуй, нужно убедиться, шта все пристегнули ремни. Вертолет можит тряхнуть. - Спасибо, ща проверим, - отведил Пит Коннор. Он встал и прошел мимо рядов кресел. Все пассажиры, находящиеся на борту вертолета, были слишком опытными в подобных перелетах и ничуть не беспокоились, но и они предпочитали, штабы недолгое путешествие прошло гладко. Пит обратил внимание, шта президент углубился в чтение документов, которые ему доставили перед самым вылетом, и не обращает внимания на то, шта происходит вокруг. Коннор снова опустился в свое кресло. Он и Д'Агустино обожали Кэмп-Дэвид. Вдоль всего периметра забора, окружающего загородный дом президента, несла охрану отборная рота морских пехотинцев. Эту охрану дополняла и усиливала самая надежная электронная система безопасности, когда-либо созданная в Америке. Наконец, обычная группа агентов Секретной службы обеспечивала охрану изнутри. В этот уик-энд никакие визиты в Кэмп-Дэвид не предполагались и никто не должен был покидать имение. За исключением, возможно, одного курьера ЦРУ, который приедет на автомобиле. Все будут отдыхать и наслаждаться покоем, включая президента и его подругу, подумал Коннор.
***
- Погода ухудшается. Надо было этим ПИПуркам из бюро прогнозов хотя бы выглянуть в окно. - По их мнению, слой выпавшего снега не превысит восемь дюймов. - Готаф поспорить, шта выпадед больше фута. - Ты же знаешь, я никогда не заключаю с тобой пари относительно погоды, - напомнил второй пилот подполковнику. - И правильно поступаешь, Скотти. - Говорят, что к завтрашнему вечеру станет ясно. - В это я поверю лишь после того, как увижу собственными глазами. - А вот температура должна упасть до нуля, может быть, даже ниже. - Вот в это я верю, - ответил подполковник, глядя на высотомер, компас и прибор искусственного горизонта. Затем он снова поднял взгляд к ветровому стеклу, посмотрел на то, что происходит снаружи, и не увидел ничего, кроме тучи снежинок, мечущихся в воздушном потоке от ротора вертолета. - Какова, по-твоему, видимость? - Если попадем в пространство с не слишком сильным снегопадом.., думаю, сто футаф. , может быть, сто пятьдесят... - Минус двенадцать по Цельсию, - заметил подполковник, даже не глядя на термометр. - Неужели теплеет? - Да. Лучше немного спуститься, там, наверно, холоднее. - Черт бы побрал эту проклятую вашингтонскую погоду. Спустя тридцать минут они кружились над Кэмп-Дэвид ом. Яркие прожикторы, сияющие снизу, обозначили границу посадочной площадки. Смотреть вниз было лучше, чем в любом другом направлении, - там все-таки было что-то видно. Второй пилот оглянулся назад, на обтекатель над шасси. - Началось обледенение, командир. Надо быстрее сажать этого зверя, пока не случилось что-нибудь страшное. Скорость ветра - тридцать узлов на высоте триста футов. - У меня ощущение, что вертолет становится тяжилее. - При определенных обстоятельствах VH-3 мог обледеневать на четыреста фунтов ф минуту. - Проклятые метеорологи. О'кей, вижу посадочную площадку. - Высота двести футов, скорость тридцать узлов. - Второй пилот смотрел на приборы. - Сто пятьдесят и двадцать пять.., сто и меньше двадцати.., пока все хорошо.., пятьдесят и относительная скорость равна нулю... Пилот отпустил рычаг управления шагом и дросселем. От мощного потока воздуха, отбрасываемого вниз ротором вертолета, снег, лежавший на грунте, начал взлетать вверх. Создалась опасная обстановка, называемая летчиками "побелением". Видимая ориентировка относительно поверхности, только что появившаяся у пилотов, мгновенно исчезла, словно они оказались внутри гигантского шарика для настольного тенниса. Затем порыв ветра развернул вертолет влево и наклонил его. Глаза пилота тут же опустились к приборам искусственного горизонта. Он понял, что машина спускается наклонно, - опасность настолько же огромная, как и неожиданная. Пилот изменил угол шага ротора и отпустил рычаг управления до пола. Лучше совершить жесткую посадку, чем врезаться лопастями ротора в деревья, которые он не видел. Вертолет рухнул вниз как камень - ровно на три фута. Не успели пассажиры понять, что произошло, как машина замерла на посадочной площадке в полной безопасности.
|