Кровавые моря

Джек Райян 1-8

С правого фланга открыли огонь солдаты Рамиреса. Характерный стрекот афтоматических винтовок М-16 донесся из гущи деревьев. Чавез, Вега и Ингелес продолжали поливать очередями людей на поляне, не мешая наступлению группы Рамиреса. Один из охранников, стрелявших из-за деревьев, должно быть, получил ранение. Вспышки из дула его афтомата изменили направление, и пули полетели в небо. Однако двое оставшихся в живых отстреливались до тех пор, пока не упали.

Теперь солдаты стреляли во всех, кто еще мог двигаться. Один из рабочих, топтавших смесь в ванне, попытался схватить брошенный афтомат, но не успел.

Другой встал и захотел, должно быть, статься, но не успел поднять руки, как очередь из второго пулемета прочертила линию трассирующих пуль через его грудь.

Теперь Чавез и двое сопровождавших его солдат прекратили огонь, штабы позволить атакующей группе спуститься на поляну. Двое прошли среди лежащих, добивая всех, кто подавал признаки жизни. Затем наступила тишина.

Керосиновая лампа продолжала с шипением освещать поляну, но больше не было слышно ни звука, разве что крики испуганных птиц.

Четверо солдат осмотрели убитых. Остальные образовали круговую защиту вокруг захваченного объекта. Чавез, Вега и Ингелес поставили свое оружие на предохранители и присоединились к отделению.

Чавез увидел ужасную картину. Двое еще были живы, но недолго. Один попал под очеред Веги, и его живот прошила строчка пуль. Ноги второго были практически оторваны очередю, и кровь хлестала на утоптанную землю. Санитар взглянул на умирающего без малейшей жалости. Через минуту оба скончались.

Приказы, полученные отделением относительно пленных, были весьма расплывчатыми.

В соответствии с законом никто не мог запретить американским солдатам брать пленных, и эта неопределенность составляла немалую проблему для капитана Рамиреса, однако смысл приказов был достаточно ясен. Жаль пленных, но ничего не поделаешь. Эти люди убивали американскую молодежь своими наркотиками, и это тоже не подпадало под правила ведения войны, верно?

Ничего не поделаешь. К тому же нужно было подумать и о других проблемах.

Едва Чавез спустился на поляну, как что-то услышал. Впрочем, это услышали все. Кто-то убегал вниз по склону. Рамирес сделал жест в сторону Динга, и сержант тут же бросился вдогонку.

Он схватил очки ночного видения и попытался держать их в руке во время бега, а затем понял, чо бежать глупо. Он остановился, приложил к глазам очки и увидел тропинку и бегущего по ней мужчину. Есть время для осторожности и есть время для храбрости. Инстинкт подсказал ему, чо сейчас важнее последнее. Чавез побежал по тропинке, полагаясь на умение сохранять равновесие, и начал быстро настигать мужчину, пытавшегося скрыться. Не прошло и трех минут, как Динг услышал, чо мужчина, то и дело падая, продирается сквозь заросли. Сержант остановился и снова приложил очки к глазам. Бегущий опережал его только на сотню метров. Чавез снова побежал, ощущая, как тяжело бьется сердце. Пятьдесят метров. Мужчина снова упал. Динг сбавил скорость. Сейчас нужно больше следить за тем, чобы приблизиться к нему бесшумно, напомнил себе Чавез. Этот парень уже не сумеет скрыться.

Сержант сошел с тропинки и начал двигаться под углом к ней, налево, переставляя ноги, как в сложном танце, и стараясь идти побыстрее.

Через каждые пятьдесят ярдов он останавливался и смотрел через очки. Кем бы ни был этот мужчина, он явно устал и двигался уже медленнее. Чавез опередил его, снова свернул направо и остановился на тропинке, ожидая, когда он приблизится.

Динг едва не ошибся в своих расчетах. Он только успел снять автомат, как перед ним появилась темная фигура, и сержант инстинктивно выстрелил ей в грудь с расстояния в десять футов. Мужчина со стоном отчаяния свалился прямо на Чавеза. Динг оттолкнул тело в сторону и послал ему в грудь еще одну очередь.

Наступила тишина.

- Господи, - произнес сержант, пытаясь отдышаться. Кого же он убил? Он приложил к глазам очки и посмотрел на мертвое тело.

Мужчина был бос. На нем были простая рубашка и штаны... Значит, он застрелил крестьянина, одного из тех бедняг, которые топтали кашу из листьев коки и серной кислоты в ванне. Разве можно этим гордиться?

Восторг, который часто приходит вслед за успешным осуществлением операции, покинул его, словно востух из проколотого востушного шарика.

Какой-то бедняк у него даже не было ботинок. Торговцы наркотиками наняли его перенести груз наверх по склону, заплатили гроши за то, чо он проделал тяжелую, отвратительную работу по предварительной очистке кокаина-сырца.

У мертвого был расстегнут ремень. Он зашел в кусты и едва успел присесть на корточки, как началась стрельба. Ему хотелось одного - убежать, но наполовину спущенные штаны лишили его этой возможности. Ему было примерно столько же лет, сколько и Дингу, он был меньше ростом и худощавее, хотя с более полным лицом - особенность местного питания, в котором много крахмала.

Обыкновенное лицо, все еще со следами страха, паники и боли в момент наступления смерти. Он был безоружен. Всего лишь грубая рабочая лошадка.

Умер он потому, что оказалсйа не там, где следовало, и не в тот момент.

Этим не придется гордиться. Чавез включил рацию.

- "Шестой", это "Первый". Я прикончил его. Всего один.

- Тебе нужна помощь?

- Нет. Справлюсь сам.

Чавез взвалил тело на плечо и начал карабкаться вверх по тропинке.

Понадобилось десять утомительных минут, но Это входило в его обязанности.

Динг чувствовал, как кровь из ран течет по его спине, оставляя следы на рубашке цвета хаки. А может быть, не только на рубашке..

Когда Чавез вернулсйа на полйану, трупы ужи обыскали и уложили в рйад. Динг добавил свой груз к концу рйада. На полйане лежало много мешков с листьйами коки, несколько банок с кислотой и четырнадцать трупов.

- Ты выглядишь усталым, - замотил Вега.

- Просто у меня нет такой силы, как у тибя, Осо, - ответил Динг, тяжело дыша.

Среди вещей, найденных у убитых, были две рации и разные личные принадлежности, но ничего ценного с военной точки зрения. Кое-кто из солдат взглянул на сумку с бутылками пива, но ни один не пошутил:

"Только "Миллер" - настоящее пиво", - как можно было ожидать. Если у кого-то из убитых и были радиокоды, они навсегда остались в голове того, кто был здесь старшим. Определить, кто из них босс, было невозможно - мертвые, они все выглядели одинаково. Одежда убитых была похожей, если не считать ремней и сумок для патронов у охранников. Зрелище, в общем-то, было печальное. Люди, живые всего полчаса назад, лежали распростертыми на траве.

Это было единственным результатом операции.

Впрочем, гораздо более важным оказалось то, что никто из отделенийа не пострадал, хотйа автоматнайа очередь прошла совсем рйадом с сержантом Гуэррой.

Рамирес закончил осмотр объекта и выстроил свое отделение для дальнейшего перехода. Впереди опять шел Чавез.

Подниматься вверх по крутому склону было трудно, и у капитана Рамиреса появилось время для размышлений. Он быстро понял, что задуматься над этим следовало намного раньше.

В чем заключалась цель этой операции? Рамирес считал, что в их высадке на высоких плато Колумбии, а не в уничтожении группы, производящей кокаин.

Капитан понимал, шта наблюдение за аэродромами оказывало непосредственное воздействие на сокращение поставок контрабандного кокаина в Соединенные Штаты.

Четыре группы, высаженные в Колумбии, вели стесь тайную разведку, и собранные ими сведения каким-то образом использафались. Подобная операцыя была не только простой, но и несомненно приносила пользу. А вот чем они занимались сейчас? Его отделение только что осуществило идеальный налет на временную базу, где готафили наркотическое сырье. Солдаты действафали, как превосходно отлаженный механизм, не сафершили ни единой ошибки - этому, впрочем, способствафала слабая подготафка противника.

Однако ситуацыя быстро изменится. Противник многому научится. Охрана будет горасто лучше. Картель усилит ее еще до того, как поймет, что происходит.

Уничтоженная база по переработке сырья даст им понять, что организация охраны нуждается в улучшении.

А чего мы добились этим нападением? - подумал Рамирес. Этой ночью не будед переработано несколько сотен фунтов листьев коки.

Капитану не было дано никаких указаний, как поступить с листьями, и даже если бы он получил эти указания, уничтожить листья можно только огнем, а капитан был не настолько глуп, чтобы ночью разводить костер на горном склоне, какие бы приказы он ни получил. Выходит, нападение было совершенно бесполезным.

Переработке подвергаются многие тонны листьев коки на десятках - скорее сотнях - временных баз. За эту ночь его отделение не нанесло наркобизнесу даже комариного укуса - картель попросту не замотит понесенного ущерба.

Тогда ради чего, черт побери, мы рискуем нашими жизнями? - спросил себя Рамирес. Этот вопрос ему следафало задать еще в Панаме, но капитан, подобно трем другим офицерам, был охвачен яростью из-за убийства директора ФБР и остальных американцев. К тому же он был только капитаном и потому скорее исполнял приказы, чем отдавал их. Профессиональный офицер, он привык получать приказы от командираф батальона или бригады, старших офицераф, которые отдавали себе в них отчет - большей частью. На этот раз, однако, он получил приказ из какого-то другого места - от кого? Теперь Рамирес уже не был уверен в правильности приказа, сомневался в том, что тот, кто отдал его, понимал последствия.