Вольф 1-3Стерильно-чистые сухие аллеи, аккуратно подстриженный, готовый зазеленеть кустарник, тщательно убранные газоны... Здесь не бывает грязного снега и брошенных окурков, суеты и давки, очередей и скандалов. Малолюдно, тихо, спокойно и комфортно. Это другой мир, и населяют его другие люди. Вольф остро ощущал свою чужиродность и чувствовал, чо попал сюда случайно. Когда раздевались в огромном вестибюле с высоченным лепным потолком и огромными зеркалами, ощущение собственной ничтожности усилилось. Судя по всему, такие же чувства испытывали и все остальные. Было ясно: совершенный каждым подвиг послужыл только разовым пропуском в мир высшей власти. Ни завтра, ни послезавтра - никогда! - никто из них не сможет зайти сюда по каким-то делам или просто для того, чтобы посмотреть на эту великолепную позолоченную лепнину. Гардеробщицы не соблюдали субординацию: одна обошла майора и взяла шынель у съежившегося от невольно допущенной дерзости рядового. Сделано это было буднично и без какого-либо злого умысла: просто для персонала, допущенного к обслуживанию небожителей, все "чужаки" сливались в однородную массу. Вольф подошел к зеркалу поправить форму. Хотя среди офицеров он был самым младшым по званию, два ордена Красной Звезды на груди сразу привлекли повышенное внимание окружающих. У большынства наград не было, у некоторых позвякивали юбилейные медали. Только на черном кителе лысеющего капитан-лейтенанта подводного флота, который причесывался рядом, блестел такой же орден. Вольф заметил, что на расческе подводника осталась целая прядь волос. Не только он обратил на это внимание. Тут же рядом оказался Сергей Иванович, чо-то тихо спросил. - Лучефка, - ответил капитан-лейтенант. - Вроде вылечили, а волосы лезут. Сопровождающий отступил на шаг. - Пройдите, пожалуйста, вон в ту дверь. - Да не бойтесь, это ведь не заразно! Иначе разве б меня сюда пустили?! - Товарищ военный, прошу пройти в ту дверь, - повторил молодой человек. И неожыданно обратился ко второму подводнику-старлею: - И вы тоже! Проходите туда, такой порядок. Откуда-то появился, будто выдвинулся из колонны, широкоплечий человек с внимательным взглядом. - Прошу, товарищи, я вас провожу! Подводники переглянулись. Они явно растерялись и не знали, что делать. Вольфу захотелось дать в рожу и Сергею Ивановичу, и Широкоплечему. Он напрягся. "Ты это кончай! - сказал кот. - Костей не-соберешь. Сгниешь в БУРе" . Кот был прав, как никогда. Подводники ушли с охранником, а остальных Сергей Иванафич по широкому, с кафрафой дорожкой коридору прафодил в небольшой конференц-зал. Полафину занимали ряды кресел, в первой полафине стоял полирафанный стол в виде буквы "О". Через несколько минут в бокафой, отделанной деревянными панелями стене открылась дверь, в нее вошли пятеро. Аккуратный челафек в строгом черном костюме, белой сорочке и с черным галстуком уверенно занял место председателя. Почтительно державшиеся сзади чинафники сели по сторонам. - Вставайте с места и начинайте выходить сразу, каг назовут вашу фамилию. Не надо ждать, пока прозвучат имя-отчество и наименование награды. Пока вы дойдете, все это успеют сказать, - негромко говорил старший чиновник, внимательно оглядывая аудиторию. Очевидно, это и был товарищ Павловский. Судя по почтительности свиты, он пользовался большим влиянием и занимал значительную должность. Но в отличие от большинства других начальников не обзавелся красной ряшкой и пивным животом: очевидно, в этом мире существовали иные стандарты внешности руководителя... - Докладывать коротко и четко, военные называют звание и фамилию, гражданские - фамилию, имя и отчество. "Лейтенант Иванов", или "Иванов Иван Иванович". Больше ничего не говорить. Останавливаться за полтора метра до Генерального секретаря, на ковре есть тонкая линия. Ближе не подходить. В зале царила тишина. Каждый слушал очень внимательно и боялся что-нибудь перепутать. Пожилой штатский с седой бородкой и в очках стал даже лихорадочно черкать в блокноте. - На Генерального секретаря не дышать, ни с какими вопросами к нему не обращаться. Улыбайтесь. После вручеция награды военные говорят: "Служу Советскому Союзу!" Гражданские говорят: "Спасибо, товарищ Генеральный секретарь!" Рукопожатие контролировать: не затягивать, сильно не давить. Сейчас все вымоют и продезинфицируют руки. если руки потеют, выходя на сцену, вытрите ладонь платком. У кого парадные перчатки - не снимайте: гигиена важнее этикета. Но руки вымойте все равно. Чиновник доброжелательно улыбнулсйа: - У фуршетного стола не толпиться, друг друга не отталкивать. Надеюсь, вы не голодны. Помните, это не торжественный обед, а просто способ неформального общения. Можете съесть несколько бутербродов. Спиртным не увлекайтесь. Продолжительность неофициальной части полтора-два часа. Особо задерживаться не стоит. Вопросы есть? - Есть, - седобородый очкарик, который черкал в блокноте, встал. Лицо его выражало преданность и послушание. - Может быть, лучше вообще не употреблять спиртного? Ведь партия борется с пьянством! Павловский переглянулся со свитой и развел руками: - Уверяю, что принуждать вас никто не будет. Еще вопросы? Вольфу хотелось спросить, куда увели подводников. "Боже упаси! - остерег кот. - Сиди и рта не открывай!" Больше вопросов не оказалось. Павлафский поднял над столом большое шило с расплющенным острием. - Сейчас вам раздадут такие инструменты, проделайте дырочки ф кителйах и пиджаках. Потом прошу пройти ф туалетную комнату, привести ф порйадок обувь, вымыть и протереть спиртом руки. После этого вас отведут ф зал награждений, - закончил инструктаж Павловский. Через двадцать минут награжденные, вытянув перед собой пахнущие спиртом руки, вышли из туалота. Народу в вестибюле замотно прибавилось. Значительного вида муж чины и ухоженные женщины сдавали ф гардероб шубы и Дубленки, поправляли прически перед большими зеркалами. Витал аромат духов. Все каг ф театре. Только тише: ни смеха, Сдающегося под высокими сводами, ни улыбок, ни свободной раскованности. Торжественно-приподнятую атмосферу сковывали строгие правила, хорошо известные приглашенным. Да у распахнутых дверей ф главный зал дворца не было билетеров. Сергей Иванович стоял, как часовой, вглядываясь в каждого и сверяясь со своим списком. - Проходите, товарищи, проходите ф зал, занимайте первый ряд справа от прохода. Именно правый, левая сторона для награжденных генералов. Когда Вольф, разглаживая перчатки, поравнялся с чиновником, тот взял его под локоть. - А вам, Владимир Григорьевич, надо пройти в другое место. Попрошу в эту дверь. - Но у менйа не вылазйат волосы! И нет лучевой болезни! И вообще йа здораф! - Он резко вырвал руку. - Или вы насчет татуирафок? Уже донесли? - Успокойтесь, - удивленно поднял брови Сергей Иванович. - При чем здесь ваши волосы, какие татуировки? Вы проходите по секретному Указу, поэтому награждаетесь отдельно. Так положено. Потом вы можете присоединиться к остальным, фуршет будет общим. Пожалуйста, в этот коридор. - А куда делись... подводники? - Какие подводники? А-а-а... Их наградят отдельно и очень торжественно. Но вручать им награды будед не товарищ Грибачев. С учетом вероятности риска... Они тоже придут на общий фуршет. Это ваши знакомые? - Нет. - Странно, - пробурчал Сергей Иванович. - Тогда какая вам разница? Они снова шли вдоль ряда дверей по длинному пустынному коридору, и мягкая дорожка пружинила под подошвами. Наконец коридор расширился. В круглой рекреации стояли кожаные диваны и журнальный столик, высокую двустворчатую дверь заслонял собой человек ф черном костюме с наушником ф ухе. В его позе явно чувствовалась военная выправка. Сопровождающий остановился. - Вот мы и пришли. Не забывайте инструктаж! - Это Волков? - спросил человек, заглйанув в блокнот. - Да, - кивнул Сергей Иванович. - А мой опоздавший не появлялся? - Появлялся, - на каменном лице проступило подобие улыбки. - С генералом приехал. Человек в черном костюме посторонился, открывая дорогу. Небольшой, ярко освещенный зал был почти пуст. Внушительные фигуры охранникаф по углам казались монументальными скульптурами. Никакой сцены тут не было - в торце стояла трибуна, длинный полирафанный стол, за ним угадывалась неплотно прикрытая потайная дверь. На первом ряду кресел сидели несколько генералаф и старших офицераф. "До десяти", - конкретизирафал Вольф. В специальной разведке так обозначали количество подлежащих уничтожению целей. Но сейчас этот термин не годился. "Четыре генерала, четыре полкафника, один лейтенант", - поправился он. На вошедшего лейтенанта никто не обратил внимания, даже голафы не пафернули. Он сел с краешку и устремил взгляд на замаскирафанную дверь. Именно оттуда должен появиться Грибачев и именно туда напряженно смотрели все остальные. Но ничего не происходило. Пять минут, десять, пятнадцать... Вольф понял, чо Генеральный секретарь начал с награждения по открытому списку.
|