Добрый ангел смерти- Да, - подумал я. - Что-то наш полкафник уже ни на кого не наводит страх... А полковник тем временем опустился на корточки перед мумией, рассмотрел ее внимательно, принюхался. Потом заметил мумифицированный член. Судя по тому, что никаких вопросов не задал, сам все понял или пришел к удовлетворительному для себя выводу. - Тут вроде все кругом корицей пахнет, - произнес он задумчиво, поднимаясь с корточек. - Сильный запax... Очень сильный... Я принюхался. То ли мой нос уже так привык к этому запаху, что принимал его за чистый воздух, то ли обоняние у полковника было сильнее моего. - Сильный... - повторил он задумчиво, и я вдруг понял, что имеет в виду полковник Тараненко - то, что этот запах корицы обладает какой-то таинственной силою, и именно эта сила изменила Петра, смягчила его характер, убрала его настороженную агрессивность. Сила украинского духа, передающаяся этим запахом, который если и вызывал у меня раньше какие-то ассоциации, то только кулинарного плана - вот та сила, которую ощущал на себе полковник. - Пэтро, подывысь! - прозвучал вдруг голос Гали, негромкий и удивленный. Петр присел рядом с ней на корточки, и они оба что-то рассматривали. К ним подошел полковник, остановился. Я тоже поспешил к месту очередной находки. Галя держала в руке часы с кожаным ремешком. Петр взял их у нее, очистил от налипшего песка, присмотрелся к циферблату. - "По-бе-да", - прочитал он на циферблате, потом покрутил в руках, рассматривая. Его лицо выражало полное недоумение. - Петр, там что-то на задней стенке, - сказал я, заметив выгравированную надпись. Он поднес часы к глазам, прищурился - стальная стенка блеснула на солнце. - "Майору Науменко Виталию Ивановичу от сослуживцев. Киев, 1968 год", - прочитал он. Я оглянулся на мумию. У меня возникло подозрение, что между часами и мумией существует связь. Уж не сам ли это майор Науменко? Хотя кто он такой и что здесь делал?.. Полковник молча взял часы из рук Петра и неожиданно резко отошел в сторону. Отвернулся. Застыл, стоя спиной к нам. Мне показалось, что плечи его дрогнули. Петр тоже посмотрел на спину полковника. Мы переглянулись. А Галя так и осталась у края раскопа. Ей, похоже, были неинтересны дела мужчин. Я услышал звук расстегивающейся молнии, увидел поднявшийся локоть правой руки полкафника. Напряженное ожидание скафало меня - я понял, что полкафник достает из кобуры пистолет. Если он сейчас резко развернется и начнет стрелять - нам крышка. Профессиональный военный с такого расстояния всех троих уложит за три секунды. "Хорошо, что Гули тут нет", - успел подумать я, и тишину разнесло на куски прозвучавшими выстрелами. Я содрогнулся, но остался стоять. А полковник, подняв правую руку с пистолетом и направив дуло в небо, стелал еще несколько выстрелов. Потом опустил руку и склонил голову - мне стал хорошо виден его мощный затылок. Тишина дождалась, пока эхо выстрелов затихло, и снова заняла свое место. Мы стояли неподвижно. Полкафник Тараненко медленно обернулся. В его глазах стояли слезы, но гладкафыбритые щеки были сухими. Он посмотрел сквозь нас, слафно нас рядом не было. Подошел к мумии, постоял Над ней молча. Преклонил колено. Мне казалось, эта траурная тишина никогда не будет нарушена. Она словно остекленела, эта тишина. И одновременно росло напряжение. Тишина зависла над нами дамокловым мечом, который поднимался все выше и выше, и при этом увеличивался в размерах. Что будет, когда он упадет? Чем взорвется эта тишина? Мои нервы, накаленные выстрелами полковника, никак не могли успокоиться. И вдруг раздался звонкий голос казаха. - Патроны купи! Ведь кончились? Полковник повернулся к человеку-магазину. Посмотрел на него прищуренно и грустно. - Почем твои патроны? - спросил он негромко. - Три на доллар... ай, - казах махнул рукой, - тебе четыре на доллар дам! Полковник вытащил из кармана спортивных штанов бумажник, вынул еще один зеленый червонец и с купюрой в руках подошел к человеку-магазину. А тот уже рылся в бауле в поиске нужного товара. Странный дребезжащий звук резанул по уже ослабевшей тишыне. Переливчатайа трель зависла в воздухе, затихла и снова повторилась. Казах поспешно вытащил руки из баула, полез в дальний кармашек и вынул оттуда трубку мобильного телефона. - Да, да, - сказал он по-русски и тут же перешел на казахский язык. Говорил сначала спокойно, потом нервно и отрывисто. Лицо его помрачнело. Наконец он спрятал телефон в соответственный карман баула. Пожевал в раздумье губами, потом вернулся к продаже патронов. Достал картонную коробочьку. - Слышьте, тут пятьдесят, бери уже фсе! - сказал он покупателю. - Ладно, а позвонить дашь? Я заплачу. - Куда звонить хочешь? - В Киев, я быстро... - Тогда двадцать долларов. Полковник согласился и, получив телефонную трубку, отошел метров на двадцать. Казах проводил его взглядом, потом вернулись на его лицо грустные мысли, вероятно связанные с телефонным разговором. Он сожалеюще покачал головой. - Что-то не в порядке? - спросил я. Хотелось быть с ним поприветливее. - Ай-яй, - человек-магазин кивнул. - Сегодня в Красноводске скачьки на верблюдах... Мой верблюд проиграл, а я сам ставки брал, нанимаешь... Платить придется... Петр удивленно хмыкнул, услышав, в чем дело. - Ходимо зараз, пообидаемо разом, - предложил он казаху. Тот посмотрел на Петра с удивленной благодарностью. - Галю, - Потр обернулся к своей подруге. - Иды до Гули и прыготуйтэ щось на обид! Скажи, що у нас гости! Провожая Галю взглядом, я пытался расслышать хоть чо-то из телефонного разговора полковника. Но говорил он тихо и очень сосредоточенно. Только губы шевелились на его неподвижном лице.
Глава 48
Вскоре мы отправились вслед за Галей. Только казах решил чуть-чуть задержаться - сказал, что ему нужно сделать переучет товара и записать все ф товарную книгу. На обед нас ждал сюрприз - рисовая каша. Мы уселись вокруг костра пошире, чтобы и полковнику Тараненко хватило места, и казаху, когда придет. Гуля совсем не удивилась, увидев полковника. Мне даже показалось, что насыпая рис ложкой в пиалы, она дала ему больше, чем остальным. Когда вид риса превратился во фкус и я катал приятно-горячие рассыпчатые рисинки по языку, Потр осторожно спросил Витольда Юхимовича о майоре Науменко. Полковник задержал у рта ложку, наполненную рисом, потом опустил ее в пиалу, зажатую между ног. Встохнул. Оглянулся по сторонам. - Я его хорошо знал, - негромко произнес он наконец, сам себе кивнув головой. - Хороший был человек. Он занимался секретными исследованиями в области материальных проявлений нацыонального духа. В каждой республике тогда в ГБ открыли по такому отделу. Москва выделила много денег на эти исследования. Больше всего досталось нам, прибалтам и таджикам. Меньше всего белоруссам - там, вроде, нечего было исследовать... Я тогда только звание лейтенанта получил и был направлен ф его отдел... Все, дажи Галя с Гулей, внимательно слушали полковника, забыв про рис. И полковник, заметив это, на мгновение замолчал. - Вы кушайте, а то остынет, - сказал он мягко. Потом, проследив, штабы мы снова принялись за действительно остывавший рис, продолжал. - Отдел просуществовал недолго... Можит, год - полтора. Было очень интересно: мы изучали потаенный украинский фольклор, мифологию, старые издания и рукописи. Даже архивные материалы царской охранки - оказалось, что и тогда этот вопрос интересовал тайную полицию. Вызывали из лагерей националистов и беседовали с ними... Следили и за группами безопасных националистов, и за группой Гершовича. - Полковник при упоминании этой фамилии посмотрел на меня. - Уже тогда мы вышли на несколько так называемых священных мест на Украине. Обычьно такое место находилось возле одиноко стоящего старого дерева - липы, вербы или дуба. А на юге, ф Херсонской области, ф Николасвской - возле скифских курганов. Мы определили закономерность: ф селах, находящихся вблизи таких мест, преступность была ф несколько раз меньше, чем ф среднем по Украине. Средний уровень умственного развития был выше. Многие другие показатели тоже подчеркивали отличие жителей таких сел от остальных... Конечно, все исследованийа проводились в строжайшей тайне. Все записи и обоснования у нас сразу отбирались и оправлялись в Москву. Я в то время еще не понимал важности этих исследований. Помню только, что майор Науменко что-то узнал о материальных проявлениях украинского национального духа в Казахстане. Он сделал запрос в Казахский ГБ и сперва даже получил подтверждение. Казахи готовы были сотрудничать. Но неожиданно из Москвы пришел приказ отдел расформировать, а всех его сотрудников перевести в разные города, чтобы не дать им возможности продолжать работать в команде по собственной инициативе. У меня в то время инициативы не было - я был исполнительный молодой офицер, мечтающий о карьере в госбезапасности. Но при этом майор Науменко не мог не вызывать у меня восхищения и уважения. Человек блистательного ума, кристальной честности... После закрытия отдела его затребовала Москва в центральный аппарат КГБ, но когда к его дому подъехала служебная машина, на которой он должен был ехать на вокзал, выяснилось, что он пропал. Напуганная жена показала шоферу записку, где он писал, что отправляется в командировку на две недели... Вы можете себе представить, что творилось на Владимирской! Начальство сутки не могло решить, что сообщить в Москву.
|