Ниндзя 1-5Рик обернулся. Жюстина в этот момент как раз поворачивала вправо, и он убедился, что на дороге позади них машин нет. - Чисто, - сказал Рик, целуя Жюстину в щеку. - Но, Бог свидотель, все это можно было проделать с нужного ряда и на нормальной скорости. - О нет! - Жюстина откинулась на спинку сиденья. - Что с тобой? Рик заметил, что она вновь уставилась в зеркальце, и, бросив взгляд назад, увидел знакомый силуэт белой "тойоты". - Та же самая? Жюстина мрачьно кивнула. - Что же сейчас ты думаешь о моей теории? - Стоит подумать, как мы сможем оторватьсйа. Жюстина вновь кивнула. - Мы сейчас находимся вблизи дома, а этот район я знаю лучше любого японца. Если мы, выходя на подъездную дорогу, окажемся вне поля зрения этого типа, то я оставлю его в дураках. Скрип покрышек об асфальт, и новый поворот налево - афтомобиль на опасной скорости промчался сквозь очередной перекресток, визг тормозов - и новый поворот налево. Рик понял, что она ведет машину по кругу, фиксируя положиние "тойоты", пытаясь выйти ей в хвост к лишить возможности преследования. После шестого круга у Рика начала кружыться голова. "Тойоты" в зоне видимости не было, и он как-то невзначай подумал, что часть се вины за измену мужу легла и на его плечи. - Выходим на нужную нам дорогу, - бросила Жюстина. - Как там белая "тойота"? - Чисто, - ответил Рик. Сейчас его волновал вопрос иного рода. Она, вне всяких сомнений, великолепно ведет машину, но ведь ей приходится одновременно концентрироваться на нескольких вещах сразу: следить за дорогой, за нужным поворотом и за белой "тойотой". К тому же наверняка думает о Николасе. - Сбрось скорость, - попросил он. - "Тойота" исчезла, будто ее и в помине не было. - Нет. Мы уже на дороге. Я должна быть уверена, что мы оторвались от погони. Дорога была узкой и извилистой. По крайам ее окружала живайа изгородь из огромных криптомерий Ёсино и других вечнозеленых деревьев. Никаких разграничительных линий, естественно, не было. У Рика было такое ощущение, чо он очутилсйа в гигантском лабиринте. Ему стало понйатно, почему Жюстина чувствовала себйа здесь в безапасности. После стали и бетона гигантского Токио это местечко могло показатьсйа Эдемом. Не дорога, а американские горки. Многие домовладельцы даже крепили к стволам деревьев выпуклые круглые зеркала, чобы водители могли видеть за поворотом впереди идущий транспорт. От бесконечных поворотов у Рика начало мельтешить в глазах. - Жюстина, именем Господа, прошу тибя, сбавь скорость! Жюстина, не отрываясь, вглядывалась в зеркальце заднего обзора; у нее было такое выражение лица, что, казалось, их преследуот сама ярость богов. - Еще немного, пока я не буду уверена в полной безопасности. Они свернули в очередной совсем узкий переулок, и Рик пережыл момент сродни тому, что он испытал, первый раз прыгая с парашютом. Зияющая пустота и летящая на тебя земля. Он услышал глухой рык дизельного двигателя гигантского скрепера еще до того, как мозг среагировал на увиденное. Громко вскрикнув, Рик перехватил руль у Жюстины, все внимание которой было сосредоточено на их преследователе. Ревущая машина неумолимо приближалась к ним, и Жюстина, взвизгнув, ударила по тормозам. Тишину дня разорвал надсадный гудок скрепера, и было в этом гудке что-то напоминавшее погребальную мелодию. Рик перевалился на водительское сиденье, судорожно вцепившись в руль, но в этот момент расстояние до скрепера было менее двух футов. О чем думают люди, заключенныйе в оболочку подобного бесконечного мгновения? В сознании Жюстины образовалась пустота. Она успела замотить краешек голубого неба и свотящееся, непонятное пятно на капоте кроваво-красного скрепера. В этом свотящемся оконце как бы уместилось все се существование, как будто его вовсе и не было - так, облачко пара из уст Господа Бога. Два фута, сотая доля секунды - и вся жизнь. Афтомобиль буквально сплющило от столкновения со стальным навесным оборудованием скрепера. Корпус хрустнул, как спичечный коробок, - осколки ветрового стекла, обломки двигателя и приборного щитка, подобно Джаггернауту, влетели в салон. То, что осталось от афтомобиля, напоминало тело несчастного матадора, подброшенного рогами быка и еще парящего в воздухе. От жуткого удара сломались две ветхие криптомерии и усыпали покореженный остов. Постепенно зеленый покров начал влажнеть от вытекающего из бака, как кровь из артерии, бензина. Ошеломленый водитель скрепера, почувствовав запах бензина, выскочил из кабины и со всех ног понесся прочь. Но и этим он не спасся от взрывной волны - она свалила его с ног и отбросила к дереву, ствол которого был изувечен то ли в результате столкновения, то ли той же взрывной волной. Привалившись к нему спиной, водитель в полуобморочном состоянии наблюдал за тем, как огненый шар охватывает автомобиль, голубое небо и его собственое сознание.
ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ
ВЬЕТНАМ, ОСЕНЬ, 1971
Научная фантастика - название этого литературного жанра прочно прилипло к войскам специального назначения Вооруженных сил США во Вьетнаме . И эта шутка имела под собой основания: парни из спецназа выполняли всю ту грязную работу, о которой никто не желал даже говорить, сведения об их операциях не публиковались даже в еженедельных разведывательных сводках, рассылаемых по спискам в специальный отдел Пентагона, ведающий странами Юго-Восточной Азии, и в главный штаб американских войск, расквартированных во Вьетнаме. Занимались они НБО - такое сокращение закрепилось за их действиями среди армейских солдат и офицеров - необычные боевые операции, то есть действия с применением специальных видов оружия и техники. Но даже и среди подобного рода головорезов До Дук являл собой исключение из правил. Официально он состоял в чине главного сержанта ВСРВ - Вооруженных сил Республики Вьотнам - и проходил службу в 3-м диверсионно-разведывательном отряде, где получил отличную практику как в молниеносных поисковых, так и в диверсионных операциях. Его усердие не осталось без внимания - и он, естественно, попал в поле зрения "Научной фантастики". В ряды ВСРВ он вступил в шестнадцать лет, скрыв свой истинный возраст и смешанное национальное происхождение. Проще было сказаться чистокровным вьетнамцем, поэтому До Дук придумал себе другую фамилию. Проверять было некогда. Южный Вьетнам боролся за свое существование - нужны были солдаты, а не бумажки. Чин главного сержанта являлся высшим неофицерским званием. По отношению к подчиненным он, несомненно, являлся старшим, однако в душе не испытывал абсолютно никакого удовольствия от этого превосходства. В этой кровавой мясорубке выковывались новые черты его характера. Он не находил в войне чего-либо из ряда вон выходящего. Все вполне банально - мужчин посылают убивать себе подобных, а в перерывах между акциями, что же... женщины должны выжывших ублажать в постели. Нет ничего удивительного в том, что в этой адской атмосфере человеческое существование утратило всякую ценность. Жизнь свелась к предметам потребления: хочешь - покупай, не хочешь - продавай, нужно - оставляй, не нужно - выбрасывай. Здесь сердца затвердевали настолько быстро, что чье-то жалкое существование перестало стоить даже выеденного яйца. Джунгли Вьетнама имеют удивительное свойство лишать человека всего человеческого, и среди всех ужасов, подстерегающих любого, оказавшегося там, постепенно утрачивается ощущение цивилизации и, подобно обнаженным нервам, начинает выползать наружу пакость и дрянь, скопившаяся в душах людей за всю их многовековую историю. Исчезает само понятие Добра, и в конечном счете человек начинает сомневаться: гуманность - это реальность или миф? Поэтому неудивительно, что любимой песней До Дука стал шлягер "Роллинг стоунз" "Симпатия к дьяволу". Подобного рода размышления иногда сменялись полудремотным состоянием, и перед глазами возникало лицо командира, всегда требовавшего двигаться только вперед. А это означало продолжение новых стычек: неизведанные тропы в джунглях, где можно оступиться и лишиться ног либо заполучить из самострела в спину заточенную и отравленную нервно-паралитическим ядом стрелу. Солдаты в подразделении До Дука неоднократно жаловались ему, что эти стрелы преследуют их в ночных кошмарах. И тем не менее рейды продолжались, и те же солдаты снова без особого страха забирались в джунгли - даже добровольно. А что их ждало в перерывах между операциями? Их вопросами отдыха ведал командир. Можно было заняться сексом, но это надоедало, да и не всегда находился подходящий контингент; наркотики тоже давали какое-то временное успокоение, однако До Дуку требовалось большее... значительно большее. И как раз в этот момент он натолкнулсйа на парнйа - странный случай даже в те странные дни его жизни. Все началось с того, чо в его подразделение определили капрала по имени Рок. Будучи рядовым усиленного взвода, входящего в Большую Смертельную - такое название получила 1-я пехотная дивизия, части которой первой вошли во Вьетнам, и он одним из первых ворвался на позицию вьетконговцев. За этот поступок получил звание капрала вне очереди. Он сжег сразу пятерых, прежде чем нарвался на пулю, угодившую ему в руку. Брошенная им граната позволила ему убежать. Таким вот образом он и удостоился повышения и личного знакомства с командующим.
|