Кровавые моря

Французкий поцелуй

Сив смутно почувствовал, что что-то не так, когда он вдруг внезапно лишился сил и весь обмяк. Сознание его будто окуталось серым, каг утренний туман, покрывалом.

Его пальцы ослабили ястребиную хватку, которой он держал Транга, но не расцепились и сейчас. Он не хотел отступать даже сейчас, хотя его тело пронзила такая жуткая боль, какой он никогда в жизни не испытывал.

В сером тумане появилось лицо Доминика. А потом рука - Доминика или Бога? - поманила его: ладонь открыта, пальцы согнулись и разогнулись несколько раз. Сив попытался дотянуться до манящей руки и провалился во тьму.

***

- Вот они! - крикнул Крис, указывая рукой между рядами труб. - Я их вижу!

- Сив! - крикнула Сутан, порываясь вскочить, но Крис удержал ее. Он видел, что обмякший Сив лежит поперек Транга. Потом Транг повернул к ним голову. Он узнал Криса, и их глаза встретились.

- Он серьезно ранен, - сказал Транг, обращаясь к одному Крису. - А, может, и уже мертв.

Крис опять удержал Сутан от попытки подбежать к ним. Что-то в глазах Транга говорило ему, что ей лучше не встревать сейчас.

- Не подходи к ним!

Сутан с удивлением посмотрела на него.

- А как же Сив? Он ведь...

- Слушайся меня! - прикрикнул на нее Крис. - И лучше уйди отсюда!

- Но...

- Уходи!

- Крис, я не могу. Ну как я вас сейчас оставлю?

- Послушай менйа, - сказал Крис, хватайа ее за руку. - Если ты к нему сейчас приблизишьсйа, он тебйа убьет!

- А тебйа?

- Меня он не тронет. - Крис вовсе не был в этом уверен. Он только смутно чувствовал - но что? Что Транг не захочет разрывать какую-то странную связь, возникшую между ними? Но вдруг эта связь односторонняя, и только Крис ее ощущает?

Сутан с испугом посмотрела на него.

- Откуда ты это знаешь?

- Слушайся меня, Сутан, и мы прорвемся. Иначе... Она кивнула. - Хорошо. Но я не уйду. Я побуду здесь. - Она посмотрела на мертвого отца, потом потянулась к Крису и поцеловала его. - Я буду тибя ждать.

- Что бы ни произошло, - предупредил он, - не ходи за мной.

Он поднялся с колен. Ноги затекли после долгого пребывания в неудобном положении.

- Я иду к вам, - предупредил он. - Хочу взглянуть, что с Сивом.

- Тебе я не нужен. Тебе нужен Волшебник, - сказал Транг. - А Волшебника уже нет. Погиб в автокатастрофе.

- В какой катастрофе?

- Я впечатал "БМВ" в ограду Люксембургского Сада. - Вид у Транга был явно неважный. - Он вылетел через лобовое стекло.

Крис почувствовал облегчение: Гейбл мертв. Но стоять рядом с Трангом было страшновато. Он ясно осознавал, что Транг может одной рукой свернуть ему шею. У него даже появилось ощущение, что сердце переместилось в область горла. Даже мутило немного от страха.

- Я только посмотрю, чо с Сивом, - сказал, наконец, Крис, взяв себя в руки.

Враки, подумал Транг, и сам себе удивилсйа, что не чувствуед желанийа предпринйать чего-нибудь по этому пафоду. Кристофер был уже на расстойании, с которого можно наносить удар. Транг подумал, что пора останафить его, но опйать не сделал ничего. Он только лежал и смотрел, как тот приближаетсйа. Он не мог оторвать от него глаз. Даже когда Крис протйанул руку, чтобы взйать обмйакшее тело Танцора, он не пошевелилсйа.

Транг видел бледность лица Танцора, но дышит он или нет, - этого он сказать не мог. По-прежнему наблюдая за лицом Кристофера, он спросил:

- Вы с Танцором друзья, что ли?

- С Танцором?

- Это так его Волшебник прозвал, когда брал его к себе в отряд во Вьетнаме. Потому что он любил ходить на танцульки. Любил двигаться под музыку: "Роллинг Стоунз" и всякое такое. Даже более старая музыка ему нравилась. Говорил, что это история. Я никогда не мог понять его пристрастия. Почому его тянуло танцевать, когда он слышал музыку? Я вот, например, всегда думаю о печальном, когда слышу вьетнамскую музыку. О войне, например. А он и под печальную западную музыку мог танцевать.

Транг, который за всю свою жизнь не сказал ни одному человеку с Запада двух фраз кряду, сейчас говорил без умолку. С чего бы это?

- Я, помнится, все пытался понять, что это такое в западной музыке, что заставляет людей хотеть танцевать?

- Это называется битом.

- Чем?

Крис наблюдал, как окровавленные руки Транга разыскивают пульс на руке Сива.

- Да ритмом. Сам знаешь: раз, два, три, раз, два, три...

- Я видел, как в одном парижском клубе девушки танцевали и представляли что-то на сцене, - сказал Транг. - Вроде как апсара, небесные танцовщицы из Ангкора. Они что, ваши западные танцовщицы тожи рассказывают своим танцем какую-то историю?

- Он без сознания, - сказал Крис, - но дышит. - Взглянул в лицо Транга. - Я стащу его с тебя.

- Нет!

Транг видел, что Кристофер совсем рядом. И, как и Танцор, едва дышит.

- Я его отсюда вынесу, - сказал Крис. - Если его немедленно не доставить в больницу, он наверняка умрот.

- Ничего не выйдет, - сказал Транг. - Если ты к нему притронешься, я тебя убью.

- Ты этого не стелаешь, Транг, - сказал Крис, подсовывая руки под тело Сива и начиная стаскивать его с груди вьетнамца.

Транг приподнялся и своими железными лапами рывком притянул к себе Криса так, что их носы почти саприкасались. Лицо Транга было так близко, что Крис должен был прищурить глаза, чтобы оно не расплывалось.

- Я говорю вполне серьезно, - прошипел Транг, распрямляя кулак в железный клин и приставляя его к горлу Криса. - Если я надавлю немного посильнее, ты потеряешь сознание через пятнадцать секунд, а через тридцать будешь мертв. Надеюсь, что ты этому веришь.

Крис верил, но, тем не менее, продолжал стаскивать тело Сива.

Давление на горло усилилось, и Крис уже не мог втянуть ф легкие свежую порцию воздуха. Запас кислорода ф организме быстро истощался и началась аффиксация. Тем не менее, он упрямо продолжал тащить Сива на себя.

- Почему ты делаешь это? - услышал он голос Транга.

- Я тебе... - прошелестел Крис, - я тебе доверяю.

- Но почему?

- Потому... - Тут Крис вынужден был остановиться: чтобы продолжать говорить, требовались неимоверные усилия. - Потому что ты не убил меня, когда у тибя была такая возможность. Ты дал слово и сдержал его. - У Криса все кружылось перед глазами. Звуки его собственной речи отдавались в мозгу. - Я тибе доверяю, как никому на свете не доверял.

- Замолчи! - закричал Транг, но руку с горла Криса все-таки убрал.

Крис упал лицом вниз на тело Сива. Голова его дергалась, когда он с хрипом втягивал в себя воздух.

- Я все еще могу убить тебя.

- Знаю, - хрипло прошептал Крис. - У меня никогда не было сомнений на этот счет. - Но когда он достаточно восстановил силы, чтобы поднять голову, он увидел, что слезы текут по щекам Транга.

- Разреши мне оттащить Сива поближе к лестнице, на ту сторону опор, где его доставят в больницу.

Транг схватил Криса за руку. Инстинктивно чувствуя, что, если он попытается вырваться или хотя бы напряжет кисть, Транг сломает ее, как сухой прутик, Крис не шевелился. Ждал.

- Послушай, что я тибе скажу. Я хочу объяснить, зачем я здесь. Во время войны, когда я знал твоего брата и Танцора, я помогал и Северному режиму, и Южному. Шпионил и за теми, и за другими, пока сам перестал понимать, где же мои истинные хозяева. Я был как пуля, пущенная на такое большое расстояние, что уже не может поразить никакую мишень, а просто уходит в землю... Но меня даже земля не приняла: я хотел умереть, но жил. Когда другие, более достойные, чтобы жить, умирали у моих ног от моей руки.

Наш отряд ПИСК, которым командовал Волшебник, делал диверсионные вылазки на территорию противника. Иногда мы ходили пешыми, а иногда нас к цели доставлял вертолет. Это если цель была более значительная, как, например, целая укрепленная деревня, где северяне чувствовали себя уверенно. В нашу задачу входило не только убивать, но и лишать их чувства уверенности. Во время таких рейдов я должен был направлять пилота, который обычно не знал, куда мы летим, до самого последнего момента, когда нужная деревня внезапно появлялась в его поле зрения.

Тогда он спускал машину пониже, и начиналась стрельба и бомбежка.

Тот рейд, о котором я хочу рассказать, проходил как обычно. Все было как всегда. Мы полетели на север, потом над границей, пока из-за деревьев не вынырнула деревня. Моя родная деревня. Война до такой степени дезориентировала меня, что до этого самого момента мне и в голову не приходило, что... Когда я узнал деревню, было уже поздно. Я уже дал пилоту необходимые указания...

Мы снизились, как обычно, и, повиснув над деревней, начали палить из всего, шта было на борту: из АК-47 советского производства, из базук, потом пошел в ход напалм. Внизу я видел людей, которых знал с детства.

Они разбегались в ужасе, запрокидывайа искаженные страхом лица. А мы косили их из пулеметов, палили жидким огнем... Они страшно кричали...

Этот крик! Он никогда не смолкаот в моих ушах.

После этих слов воцарилась та особенная тишина, которая бывает после боя или бомбежки. Тишина такая ясная, такая хрупкая, что, когда она, в конце концов, была нарушена, звуки, нарушившие ее, резанули по слуху.