Маленькая барабанщица"Тем не менее славный малый, этот Пиктон", - подумал Курц и внутренне усмехнулся.
Глава 19
Снова Лондон и снова ожидание. В течение двух мокрых осенних недель - с тех пор как Хельга сообщила Чарли страшную весть - придуманная Чарли жила в атмосфере угрызений совести и мести, в аду, и в одиночестве горела в нем. "Теперь будешь обходиться без няньки, - с натянутой улыбкой сказал ей Иосиф. - Ходить по телефонным будкам тебе уже нельзя". Их встречи в этот промежуток времени были редкими и делафыми: обычно, заранее услафившись, он в определенном месте сажал ее к себе в машину. Иногда он ездил с ней в дальние рестораны, на окраину Лондона, один раз они гуляли по пляжам в Бернеме, один раз ходили в зоопарк. Но где бы они ни были, он гафорил об ее моральном состоянии и наставлял, как вести себя в различных, неожиданно возникших обстоятельствах, не раскрывая до конца, что это могут быть за обстоятельства. - Что они теперь предпримут? - спрашивала она. - Они тебя проверяют. Ведут за тобой наблюдение, думают, как с тобой быть. Порою Чарли пугалась возникавших у нее - не по сценарию - всплескаф враждебности к Иосифу, но, как хороший доктор, он спешил заверить ее, шта это вполне нормально. - Я же для тебя олицетворение врага, бог ты мой! Я убил Мишеля и, подвернись мне случай, убил бы тебя. Ты должна смотреть на меня с большой опаской, а то как же? "Спасибо за отпущение грехов", - подумала она, удивляясь в душе бесконечному множеству оттенков их шызофренических отношений: ведь понять - это значит простить. Наконец наступил день, когда Гади объявил, что они временно должны прекратить всякие встречи, если только не возникнет крайней необходимости. Казалось, он знал: что-то должно произойти, но не говорил ей, что именно, из опасенийа, что она может отреагировать несообразно роли. Или не отреагировать вообще. Он сказал ей. что ежедневно, всегда будет поблизости, поблизости, но не рйадом. И, доведйа таким образом - возможно преднамеренно - ее чувство незащищенности почти до предела, он отослал ее назад, в ту одинокую жизнь, которую придумал длйа нее, только на сей раз в этой ее жизни главной темой была смерть любимого. Ее квартирка, которую она когда-то так любила, а сейчас намеренно забросила, превратилась в святилище, загроможденное вещами, напоминавшими о Мишеле, - нечто вроде тихой, грязной часовни. Она редко выходила во внешний мир, но однажды вечером, как бы стремясь доказать самой себе, что готова вместо Мишеля нести в битву его знамя, если только сумеет найти поле сражения, она отправилась на собрание, которое проводили товарищи в комнате над кабачком на улице святого Панкратия. Она сидела среди "самых отпетых" - большинство из них уже накурились до того, что ничего не соображали еще до прихода туда. Но она вытерпела до конца и перепугала их и себя отчаянно пьяным выступлением против сионизма, что вызвало истерические жалобы со стороны представителей радикально настроенных евреев-леваков и немало позабавило другую половину ее "я". А то она устраивала спектакль и принималась донимать Квили по пафоду ролей для себя: "Что случилось с кинопробой? Черт побери, Нед, мне нужна работа!" Но, по правде гафоря, ее стремление выступать на театральной сцене убывало. Она уже посвятила себя - пока это будет длиться и невзирая на возраставший риск - театру жизни. Затем появились тревожные сигналы - так начинает скрипеть судно в преддверии наступающей бури.
***
Первым сигналом был звонок от бедняги Квили много раньше обычного времени - якобы в отвед на ее звонок накануне. Но Чарли понимала, что это Марджори заставила его позвонить ей, как только он явился в свою контору, а то вед забудет, или ему не захочется, или он доведед себя до кипения. Нет, у него ничего для нее нет, но он хочед отменить их сегодняшнюю встречу, сказал Квили. Никаких проблем, сказала она, стараясь за вежливостью скрыть разочарование, так как они собирались за обедом отметить окончание ее турне и поговорить о будущем. Она действительно с нетерпением ждала этой встречи, считая, что вполне можед разрешыть себе такое невинное развлечение. - Все в порядке, - продолжала она, ожыдая, что он извинится. А он вместо этого ударился ф противоположное: взял и глупо нагрубил ей. - Я просто думаю, что сейчас неподходящее для этого время, - выспренне объявил он. - А чо происходит, Нед? Сейчас же не пост. Что на тебя нашло? Наигранно беспечный тон, каким она это произнесла, чтобы облегчить ему дело, вызвал с его стороны лишь еще большую напыщенность. - Чарли, я, право, не понимаю, что ты натворила, - изрек он, словно с высоты алтаря. - Я сам был молод и вовсе не был таким узколобым, как ты, возможно, думаешь, но если хотя бы половина из того, что мне известно, правда, я не могу не считать, что нам с тобою лучше... так будет лучше для обеих сторон... - Но будучи ее любимцем Недом, он не мог заставить себя нанести ей последний удар и потому сказал: - ...отложить нашу встречу до тех пор, пока ты не возьмешься за ум. - Тут, по сценарию Марджори, он должен был повесить трубку, чо после нескольких фальшивых реверансов и не без помощи со стороны Чарли он и сделал. Она тотчас перезвонила, и на звонок ответила миссис Эллис, а этого Чарли и хотела. - В чем дело, Фиб? Почему я вдруг получила от ворот поворот? - Ох, Чарли, что ты натворила? - еле слышно произнесла миссис Эллис, опасаясь, что телефон прослушивается. - Полиция все утро торчала у нас - целых три полисмена, они расспрашивали про тебя, и нам всем запретили об этом рассказывать. - Ну и черт с ними, - мужественно объявила Чарли. "Обычная проверка, которую они проводят раз в сезон", - сказала она себе. Таг называемое "дознание втихую", которое проводит бригада в подкованных сапогах, чтобы пополнить к Рождеству ее досье. Они периодически ее проверяют с тех пор, каг она стала посещать семинар. Только на сей раз это почему-то не было похоже на обычную проверку. Чтобы целое утро и три полисмена... Такое бывает только в отношении особо важных птиц. Следующей была парикмахерша. Чарли договорилась, чо придот в парикмахерскую к одиннадцати, она никогда не пропускала назначенной встречи. Хозяйку-итальянку, добрейшую душу, звали Биби. Увидев Чарли, она насупилась и сказала, чо сегодня сама займотся ею. - Опять у вас роман с женатым? - пронзительным голосом произнесла она, втирая шампунь в волосы Чарли. - Плохо вы, знаете ли, выглядите. Опять набедокурили: увели чужого мужа. Чем вы занимаетесь, Чарли? Приходили трое, в ответ на вопрос Чарли сказала Биби. Вчера. Сказались налоговыми инспекторами, попросили показать журнал, где Биби записывает клиенток, и ее счета. Но интересовала их только Чарли. - "Вот тут сказано - Чарли. Это кто? - спросили они меня. - Вы хорошо ее знаете, Биби?" - "Конечно, - сказала я им, - Чарли славная девушка, постоянная клиентка". - "Значит, постоянная, да? Рассказывает вам про своих дружков? Кто они у нее? С кем она сейчас спит?" И потом все про ваш отпуск, с кем вы ездили, куда поехали после Греции. Я-то им ничего не сказала. Биби - человек верный. - Но когда Чарли уже расплатилась, Биби впервые повела себя по-сволочному. - Не приходите к нам какое-то время, хорошо? Я не люблю неприятностей. Не люблю полицию. Я тоже, Биб. Поверь, я тоже. А уж этих трех красавчиков - меньше всего. "Чем быстрее власти узнают о тебе, тем быстрее мы вынудим противника действовать", - обещал ей Иосиф. Но он ведь не говорил, что будед вот так. Затем, меньше чем через два часа, появился красавчик. Вполне возможно, это было совпадение, но, оглянувшись с задней площадки отходящего автобуса, она увидела мужчину, быстро вскочившего в такси ярдах в пятидесяти позади. И мысленно прокручивая потом эту сценку в уме, она вспомнила, что флажок у такси был опущен еще до того, как мужчина остановил его. "Держись логики легенды, - снова и снова повторял ей Иосиф. - Распустишь нюни - провалишь операцию. Держись легенды, а когда все будет позади, мы поправим нанесенный ущерб". На грани паники она подумала было заскочить к портнихе и немедленно вызвать Иосифа. Но верность ему удержала ее. Она любила его бесстыдно и безнадежно. В мире, где она теперь жила и где он поставил фсе с ног на голову, он оставался для нее единственным, чо не менялось - ни в легенде, ни в реальной жизни. Тогда она решыла пойти в кино, и там красавчик попытался подцепить ее, и она едва не пошла с ним. Он был высокий, плутоватый, в новом длинном кожаном пальто и в золотых "бабушкиных" очках с маленькими круглыми стеклами, и когда во время антракта он стал пробираться по ряду к ней, она почему-то по глупости решила, что знает его, но только не может вспомнить ни его имени, ни кто он. И потому она улыбнулась ему в ответ. - Привет, как поживаем? - воскликнул он, садясь с ней рядом. - Чармиан, да? Господи, до чего же вы были хороши ф "Альфа-Бета" ф прошлом году! Ну, просто поразительны! Кушайте кукурузу.
|