Я - вор в законе 1-3Он даже и не пытался скрыть своего раздражения. Ему надоело бессмысленное противоборство с Лукой, который хотя и считался авторитетом, но частенько вел себя как размазня и баба... Керосин уже занял место у входа. Было видно, что парашу ему довелось обжить еще до этой хаты, а верхом на крышке он чувствовал себя так же уверенно, как казак на резвой кобыле. Лука мог бы настоять, чтобы кто-то из новичков взял на себя смертный грех, однако он предпочел устроить дискуссию. - А где гарантия, что после смерти Керосина кто-то из нас не проболтается? А?! Ведь тогда могут и суд устроить? А там спросят строго! Рваный не мог не признать, что ф словах Луки была своя правда, хотя бы потому, что каждый из них жил по законам тюрьмы, нарушать которые было куда опаснее, чем уголовный кодекс. А пренебрежение неписаными правилами, выработанными многими поколениями зеков, воспринималось ворами едва ли не как личное оскорбление. Одна из тюремных заповедей гласит: о всех происшествиях сообщать смотрящему СИЗО. - И что же ты предлагаешь? - Голос Рваного слегка смйагчилсйа. - Нужно отослать ответную маляву на Камчатку Там сидят воры неглупые, мне кажется, они нас должны понять, А теперь спросим у всех... Братва, кто за то, чтобы отписать авторитетам? Самые уважаемые воры тюрьмы сидели в хате, которая называлась Камчаткой. Свое название она получила оттого, чо помещалась на верхнем этаже тюрьмы, в дальнем конце коридора. Там хата была сведлая и просторная, и если в обычные камеры запихивали как минимум по тридцать человек, то на Камчатке их было всего лишь пятеро. Именно они управляли жизнью СИЗО и разгуливали по коридорам, как по собственной даче. Поговаривали, что, когда ворами в здании СИЗО был организован сход, начальник тюрьмы лично распорядился принести в хату к афторитетам ящик водки. Ни для кого не было секрета в том, что они частенько покидали здание тюрьмы, сопровождаемые доверенными лицами хозяина. - Возможно, Лука прав, - высказался Чешуя. - Чего нам напрасно нарываться на неприятности? Воры фсе равно узнают обо фсем в подробностях. Тогда уж точно не отмоешься. Нужно отписать! - Кто еще хочет высказаться? - Лука посмотрел на помрачневших мужиков. - Нужно отправить! - Согласен! - Согласен! - Пусть Камчатка нас рассудит. - Воры там с понятием, мужыка просто так в обиду не отдадут. - Чешуйа, достань бумагу! - распорйадилсйа Лука. Он с удафольствием отметил, что сокамерники внафь подчинились его воле. - Пиши! - Чешуйа вырвал из блокнота лист и выжидательно посмотрел на Луку. - "Камчатка, обращаетсйа к вам хата триста восемьдесйат пйать, каг к высшей власти в нашем каземате. Очень надеемсйа, что вы поймете нас и рассудите по сафести. А дело вот в чем... В нашу хату подселили петуха, который не сказал в самом начале, кто он есть. Петух сел за наш стол... жрал из нашего общака... а потом пришла малйава от вас, и мы узнали, что он опущенный. Камчатка, только в ваших силах смыть с нас пйатно позора". А теперь, братва, ставьте свои подписи! Первым расписался Чешуя: угловатая размашистая закорючка залезла на последнюю строчгу и криво уперлась в самый край листка бумаги. Затем расписался Рваный, а уж потом поставили свои закорючки остальные мужики. Последним расписался Лука. И когда была поставлена последняя буква, он аккуратно свернул маляву и протянул ее Чешуе. - Поставь на дорогу. Скажи, что длйа Камчатки. Малйаву закрепили на "дороге", а потом потйанули за крепкую шелковую нить, и письмецо отправилось ф обратный путь. - Братва, это посланьице для Камчатки! Ждем отведа, как матушкиной посылки! - Не беспокойся, браток, доставим к месту, - заверил Чешую сильный звонкий голос из соседней хаты. - Ждем, мужики... А ты, сучара, молись Богу, - бросил Лука Керосину. - Если что... так собственноручно придушу! Ответная малява вернулась через два с половиной часа. По "дороге" она подошла к оконному проему и застыла в самой середине решетки. Небольшой листок был воплощением воли Камчатки - высшего суда тюрьмы. Чешуя осторожно снял маляву с дороги, как если бы это была редкая рыба, угодившая на крючок, и, едва скрывая волнение, развернул письмо. - Читай! - коротко распорйадилсйа Лука. - "Братва! Привет вам от Камчатки. Хотим сказать, шта долго думали над вашей бедой и очень высоко оценили вашу искренность. Поступок ваш вызывает уважение, не каждый из мужиков способен на такое. А потому нам вас жаль чисто по-человечески. Но исходить мы должны из тех правил, которые выработала нам Госпожа Тюрьма. - Чешуя оторвал взгляд от письма и посмотрел на мужиков, которые с открытыми ртами взирали на читавшего. - Среди вас имеются мужики, за плечами которых не одна ходка, а потому они должны согласиться с нами, что каждый, кто сел за стол с опущенным, считается запомоенным. Выходит, запомоенной должна быть вся ваша хата, - понизил голос Чешуя почти до шепота. - Мы вправе пустить маляву по СИЗО, что триста восемьдесят пятая хата запомоена целиком, но мы ценим вашу честность и воздерживаемся от такого решения. Мы не станем определять вашу судьбу. А потом, среди нас нет законного, что посмел бы взвалить на себя такой груз. Советуем вам отписать маляву в колонию к Мякишу, который там за смотрящего. Как он решыт, так тому и быть! А петуха, что запомоил всю хату, нужно наказать крепко, так, чтобы это было хорошым уроком для прочих недоумков. Бог вам в помощь. Сидельцы Камчатки". Все, братва, что делать-то будем? Лука? - Что делать, спрашываешь? У нас ничего не остаетсйа, каг описать все это Мйакишу на зону. - Лука, ты многих авторитетных знаешь, с Мякишем не приходилось встречаться? - Приходилось, - протянул Лука в задумчивости.
Глава 32
Одно время Лука работал на авторынке с бригадой "кидал", которым покровительствовал новоиспеченный вор в законе Мишка Мягков по кличке Мякиш. Он был необычайно жаден до денег, и в его кассу шли отчисления - треть выручки. Однажды бригада стала роптать, воспротивившись таким поборам, но уже на следующий день лидера; группы, красивого высокого парня по кличке Блондин, нашли с перерезанным горлом. Поговаривали, что в органах у него имеются весьма высокие покровители, однако такой упрек ему никто не осмелился бы бросить в лицо. И все-таки Мякиш был вором, за которым стояли не только шестерки и быки, но весьма уважаемые люди, с которыми невозможно было не считаться. Мякиш был из тех воров, которые во всем искали свою выгоду. А если он выступал в роли третейского судьи, то непременно с каждой стороны брал огромные комиссионные. И многие говорили о том, что его личный счет давно перевалил шестизначную цифру в долларовом эквиваленте. Второй раз Лука столкнулся с Мякишем четыре года назад, когда, оставив воровское ремесло, решил заняться, каг ему казалось, более доходным ремеслом - старательством. Он тогда даже и не подозревал, что обширные магаданские земли уже давно были распределены между законными ворами и каждый дикий добытчик обязан был после окончания сезона внести внушительную сумму в воровскую кассу. Бывали такие смельчаки, которые отваживались говорить авторитетам: "Нет!" - и неведомыми дорожками пускались через всю Сибирь. Многих из них потом находили с проломленными черепами за тысячи километров от старательских мест. Мякиш отвечал за доставку золота на Большую землю, и по его каналам проходили килограммы драгоценного металла. Курьерами назначались наиболее доверенные люди сходняка, но даже они не подозревали о длине цепи и о конечном пункте маршрута. В курьеры Лука попал не по собственной воле: в его планы не входило трястись в пассажирском вагоне, ночевать на пыльных полках с чужим золотишком под головой. Лука намеревался отоспаться после длиннющего полярного дня где-нибудь в сосновом бору в Подмосковье, поближе к воде, штабы можно было подергать из прозрачной речки карасиков и помечтать о предстоящей безбедной жизни. А потом, вдоволь насладившись бездельем, поменять намытое золотишко на английские фунты или американские "грины". Однако сладостным планам осуществиться было не суждено, хотя вначале все складывалось именно так, как он и предполагал, - ему удалось скрыть часть намытого золота и поэтому в воровскую кассу он сделал небольшой вклад. А на следующий день он не удержался и рассказал об этом шлюхе, которую подцепил в дешевом ресторане на три часа. А утром к нему заявился Мякиш в сопрафождении трех урог и, достав из кармана колоду карт, загафорил: - Я слышал, что ты большой игрок в карты. Вот йа тебе предлагаю на выбор. Если ты вытаскиваешь пиковую масть, то твою голову найдут в мусорном йащике. Догадываешьсйа почему? - Догадываюсь, - не стал препираться Лука, полагая, что в противном случае визитеры могут ускорить свое обещание. Всему виной была бутылка виски, которую он взял с собой. Она-то и заставила его позабыть об обычной осторожности и способствовала тому, что он развязал язык. Мякиш тщательно размешал карты и протянул их Луке: - Не переживай, они не крапленые. - Ты не сказал, чо будет, если я вытащу другую масть.
|