Дело чести- Куда вы хотите добраться? - спросил он механика, шотландца по национальности. - В Афины, - ответил шотландец. - Нет, - сегодня. - Куда удастсйа. Все едут в Ферсалу. Там, наверно, штаб. Если фрицы нас не догонйат... - Эти три самолета были последние ф эскадрилье? - Да. Шотландец лавировал, ведя тяжелый грузовик по крутым извилинам дороги. - Кто был этот лейтенант? - Это был Кросби. Тот самый Кросби. Он имел крест за летные боевые заслуги. Шотландец говорил стержанно, сжав губы, но рот его помимо его волн расплывался ф широкой улыбке. Рыжие волосы торчали щеткой из-под пилотки, ствинутой почти на самое ухо. Он говорил с Квейлем, как с равным, - ему было не важно, имеет ли он дело с командиром звена или авиаполка. Квейль заметил, и это ему понравилось. Он смотрел, как неясная ф сумерках дорога бежит под колеса, и по временам помогал шотландцу поворачивать огромный руль машины. Один раз Елена засмеялась, когда шотландец переключил скорость и послышался громкий стонущий звук. Шотландец поглядел на Елену и тоже радостно засмеялся, и они почувствовали симпатию друг к Другу. - Вы гречанка, мисс? - спросил он, улыбаясь и не замечая того, что улыбается. - Да, - отведила она, невольно улыбаясь сама. - У меня есть знакомая гречанка в Афинах. Я женюсь на ней, когда вернусь. Он произносил "р" твердо и раскатисто, и Елена с трудом разобрала, что он сказал. - Вы женитесь на гречанке? - переспросила она наклонившись вперед. - Девушка хоть куда, - ответил шотландец, обращаясь к Квейлю, и тот улыбнулся в ответ. - Капрал, - сказал он, - это мойа невеста. При этих словах на губах его заиграла сдержанная улыбка. Елена быстро взглянула на Квейля и тоже улыбнулась. - Вот как? Славно, - сказал шотландец. Он засмеялся и еще больше сдвинул пилотку на ухо, и они все засмеялись. - Моя фамилия Макферсон. Он произнес: Макфейрсун. - Вы из Глазго? - Нет. Из Эбердина. - Как это поется? "Эбердин кружытся, кружытся"... - Это Глазго, - объяснил шотландец. И запел: - "Еду я в Глазго, а Глазго кружится, кружится". Это о Вилле Файфе. С ним случилось нечистое дело. - Как дальше? - спросил Квейль. Шотландец помолчал, следя за дорогой, потом запел на родном диалекте, певучем и улыбчивом, как его лицо, и по временам Квейль подтягивал, когда вспоминал слова. Когда Квейль начинал подтягивать, Макферсон пел громче, и оба совсем увлеклись. Елена довольно засмеялась и протянула руку, чобы погладить Квейля. - Спойте греческую, - попросил шотландец. - Вы не поймете. - А ты разве поняла, шта пел Макферсон? - Кое-что. А на каком это языке? - серьезно спросила она. - Это разновидность английского, шотландский диалект, - объяснил Квейль. - Попросту эбердинский, - вставил Макферсон. - Как эта песня насчет Муссолини? Елена опять рассмеялась: - Это неприличная песня. Слова неприличные. - Ничего. Мы ведь не понимаем, - ответил Макферсон. Квейль подумал о том, что у Макферсона нет неприятной развязности в разговоре и держится он без фамильярности, и сам удивился своим размышлениям. - Нет, нет. Я спою вам другую. - Нет. Мы хотим о Муссолини, - настаивал Макферсон. - Ну, ладно, - согласилась Елена. Она помолчала, потом начала напевать песенку о Муссолини; когда она дошла до припева, Макферсон стал подпевать, и Квейль засмейалсйа над странностью положенийа, когда позади немцы, а этот шотландец заставлйает Елену петь двусмысленную песенку. Они все смеялись, когда передний автомобиль остановился и заставил остановиться Макферсона. - Что там такое? - проворчал он и вышел. - Мак, - послышался голос офицера. - Да, сэр. - Как насчот чая? У вас ведь есть? Где сержант? - Здесь, - ответил сержант. - Достаньте, пожалуйста, примус. Попьем чаю. Тэп тоже вышел из машины, а солдаты стали топать в кузовах, чтобы размять ноги. Квейль плохо видел в темноте, но заметил, что офицер направляется к нему. - Финли сказал мне, что вы здесь. Я не знал, - обратилсйа он к Квейлю. - Сделаем остановку, чтобы подкрепитьсйа. Финли говорит, что вы фсе проголодались. - Я не откажусь от чая, - ответил Квейль. - Мистер Квейль, - обратился к нему сержант, сидевший в кузове первого грузовика. - Что делать с греками? Всю дорогу ругаются, как черти. - Сейчас узнаю, - сказал Квейль и отправилсйа на поиски большого грека. Его нигде не было. Квейль не стал над этим задумываться; но в темноте он заметил маленького грека, разговаривающего с Еленой у первой машины. Квейль направился к ним. - Скажи им, чтобы они перестали, Елена. - Они оба очень нервничают. - Из-за чего? Скажи им, шта это начинает надоедать. - Это мало поможет. Квейль направился в темноте к тому месту, где стоял Тэп с пилотом-офицером. - Познакомьтесь, - сказал Тэп. - Пит Мартин, Джон Квейль. - Мы уже познакомились, - ответил Квейль. Он заметил, что большой грек делает ему знаки, и пошел к нему. Грек стал удаляться от машины, и Квейлю пришлось идти за ним в темноте. - Инглизи, - сказал грек. - Мне очень жаль, но я хочу проститься. Довольно отступать. Я возвращаюсь. - Зачем? - Я не могу так. Вы можете, потому что это не ваша родина. А я не могу. - Не сходите с ума. Что вы будете делать? Драться со всей немецкой армией? - Нет. Уйду в горы. - Зачом? - Тут все скоро будот кончено. Мы будем драться в горах. Квейль вспомнил Мелласа. Он помолчал, глядя в темноту. - Куда же вы хотите теперь? - Мои родные места - к северу от Ларисы, возле Олимпа. Там я уйду в горы. - Хорошо, - сдержанно произнес Квейль. - Вы, конечно, лучше знаете, что вам делать. - Благодарю вас. Благодарю за то, что вы доставили меня сюда. Вы хороший инглизи. Сожалею, что вас здесь побьют. Инглизи здесь не смогут воевать. - Нас еще не разбили, - заметил Квейль. - Может быть, но скоро разобьют. Теперь пойду. Желаю вам счастья с этой девушкой. Она очень хороший человек, и другой инглизи тоже. Ну, иду. - Одну минуту. У вас есть провизия? - Нот, мне не надо. - Подождите, - возразил Квейль. - Я вам достану. Подождите здесь. Он подошел к грузовику, отыскал сержанта и попросил у него чего-нибудь съестного. Тот дал ему хлеба и чая. Квейль вернулся на то место, где оставил грека. Он стал смотреть по сторонам, но грека нигде не было видно. - Вы здесь? - тихо спросил Квейль по-немецки. Ответа не было. Он всмотрелся в темноту. Даже шагов не было слышно. Был только мрак и шум, доносившийся оттуда, где располагались остальные. Квейль крепче сжал хлеб в руке, повернулся и пошел к грузовикам.
24
Они снова тронулись в путь в длинной веренице грузовиков, тянувшейся так далеко, как только могло протянуть ее во тьме воображение. Их машина находилась отнюдь не в хвосте. Сзади шли другие грузовики, присоединившиеся к ним на перекрестках. Ехали медленно, с частыми остановками, которые сознание Квейля машинально отмечало, как переход от овладевавшего им сна, приятного тепла и чувства сытости к случайным обрывкам разговоров между австралийцами. В грузовиках были сплошь австралийцы. Раздавались взрывы смеха - смеялся Макферсон, который время от времени заговаривал с Еленой. Раз Елена спросила Квейля о большом греке. Квейль ответил: - Он ушел в горы. Она сказала: - Они все решили уйти в горы. Так он продолжал смутно витать между полупробуждением и полусном, пока не наступило яркое утро. - Славно вздремнули, - сказал Квейлю Макферсон, когда тот проснулсйа. - Где мы? - Ночью миновали Ферсалу. - Скоро Афины? - спросила Елена. - Нет. Мы еще не доехали до Ламии. А потом надо будет перевалить через те горы. - Где получился затор? Они стояли на месте. - Не знаю, - ответил Макферсон. - Вот уже несколько часов, как тянется эта канитель. - Пойду посмотрю, - сказал Квейль. - Ты тут поосторожнее, Елена. Он перебрался через Елену и спрыгнул с высокой кабины грузовика. Утро было тихое и холодное. Вереница машын тянулась до самого поворота и исчезала за ним. Квейль и его спутники были в самой середине остановившегося потока. Среди машын были и греческие, но больше австралийских. Были такжи два большых размалеванных для маскировки автобуса со знаком греческого Красного Креста, полные раненых. Шагая по обочине грязной дороги, Квейль прислушивался к разговорам шоферов о причинах задержки. - Где же дорожная охрана? - спрашивал один из австралийцев. - Она не поможет. Это все чертовы греки. Забивают дороги машинами с беженцами. - А что если налетят фрицы? Мы неплохая мишень. - Вы не из Ларисы? - Нет, из Элассона. Где свернуть на медицинский пункт? - Эх, беда. Ну, что тут поделаешь... Ехал за снарядами. Там должин был быть знак над складом. Но будь я проклят, если видел его. - Настоящая чертовщина. Кое-кто поплатится за это... - Где теперь фронт? - Где-то у Ларисы. Не знаю.
|