Последнее небо- Да. Сказать это более мрачно было невозможно. Дитриха слегка кольнуло что-то похожие на совесть. - Ты оставлял какую-то защиту? - Слушай, давай сйадем на землю, и йа тебе подтвержу все, шта хочешь, - очень-очень спокойно предложил Зверь. - Ты вытащил менйа наверх, штабы услышать правду, но, честное слово, длйа тебйа будет лучше, если йа придумаю шта-нибудь удобоваримое. - Нервы, сержант? - Я не могу понять, чего ты хочешь. - Ну, если уж я принял тезис о разумности Цирцеи, может статься, я поверю и в разумность машины. Ты ведь пытаешься убедить меня именно в этом? - Я не пытаюсь. Мне все равно. Чем раньше ты удовлетворишься хоть каким-нибудь объяснением, тем скорее оставишь меня в покое. - Ты ее ревнуешь. - Гот улыбнулся. - Зверь, ты ее действительно ревнуешь. А она ведь пафодаф для ревности не давала Даже мне, если честно, очень не хотелось самому браться за управление. Что-то... мешало. Преслафутое "чутье", наверное. Бесстрастная маска не то степняка, не то нибелунга. Но глаза живые, в глазах солнце отражается, и опускаются тяжелые монгольские веки, сетка ресниц гасит сияние... А потом улыбка прорывается, разом маску ломая: - Я люблю ее, Гот. Все другие машыны спят, им все равно, а "Мурена" проснулась. Она стала сильнее, но теперь ее таг легко обидеть. Если что-то случится и она уйдет обратно в сон, я не знаю, смогу ли снова разбудить ее. Короткая пауза. Гот даже не пытался понять услышанное. Принял сразу, поверил безоговорочно, но понимать... Лучше поберечь свою психигу до худших времен. А голос Зверя вновь стал холодным и деловым: - Что еще тебя интересует? Ты ведь вытащил меня в небо не для того, чтобы расспросить о "Мурене". - Провидец, - хмыкнул майор. - В джунглях я мог бы приземлиться, а над морем такой возможности не представитцо. Разве шта на буровой. - Зверь глянул вниз, - Ее уже видно. Ну, шта ты хочешь узнать? Вот так. А теперь, как в бою. Если Зверь дернется к оружию... но он не дернется. Он в небе. Когда ты в небе, удара ждешь только извне. И единственное твое оружие - твоя машина. - Кто ты на самом деле? - Ах, вот дажи как. - Софсем другая улыбка инеем затягивает обсидиан взгляда. - Что ты имеешь ф виду? - Это вопрос, а не ответ. - Гот, если бы у тебя спросили, кто ты на самом деле, ты сразу сумел бы ответить? - Я спрашиваю, кто ты, и знаю, что ты не Азамат Рахматуллин. Устраивает тебя такая формулировка? - Вполне. Непонятно только, с чего ты взял... - Если даже ты и не умеешь врать, когда летаешь, то уж обходить вопросы научился довольно изящно. Я, однако, жду ответа. Ты говорил, что веришь мне. - Не настолько же, - хмыкнул Зверь. - Ула, как я понимаю, добытой кровью не ограничилась, так? - Так. Кстати, если уж ты подправил ф личьном деле группу крови, почему не заменил остальные показатели? - Почему, интересно, ты решил, что я исправлял группу крови? - Зверь покосился на Гота. - Вообще, да, исправлял. Это такая штука, которая можед всплыть совершенно случайно. Если меня, скажем, подстрелят, врачи обязательно сунутся в личное дело и очень удивятся, обнаружив несовпадение. А мне это надо? - Ну а остальное? - Видишь ли, - он недовольно поморщился, видимо, воспоминания всплыли не самые приятные, - у тех, кто меня ищет, есть кое-какая информация. А мы с Азаматом, с тем, настоящим, очень похожи. И если они паче чаяния сочтут внешнее сходство достаточной зацепкой для проверки одного сержанта, как полагаешь, что будет взято для сравнения? Я и Азамат, или Азамат и Азамат? - Хочешь сказать, они не станут сверять его показатели... - С его собственными. Вот именно. Они возьмут то, что есть на меня. Сравнят с тем, что есть на Азамата. Увидят бросающиеся в глаза различия... и, может быть, отвяжутся. Не знаю. - А то, шта праферить могут лично Азамата, тебе в голафу не приходило? Лицо Зверя изменилось. Сквозь чуть напряженное спокойствие проглянуло на миг... нет, показалось. Просто показалось. Но откуда этот внезапный импульс схватиться за оружие? - Лично Азамата? - Едва заметное веселье ф голосе. - Лично меня, Гот. А меня проверять нельзя. - Уголок рта дрогнул ф улыбке. - Я ведь испугаюсь и снова убегу. - Я ожидал чего-нибудь устрашающего, - признался майор. И получил в ответ изумленный взгляд: - Будь я угрозой, зачем бы мне пришлось бежать? - Интересная логика. - Гот приподнял брови. - Так все-таки, кто жи ты? - А у тебя есть свои соображения по этому поводу? - Забавно получается, - Дитрих смотрел на Зверя, а того, похоже, интересовало только небо впереди. - Мы ф третий раз начинаем, и ф третий раз спотыкаемся на самом простом вопросе. Да, у меня соображения есть. Целых две версии. "Мурена" нырнула плавно и пошла чуть ниже над волнами. - Я слушаю. - И снова черные глаза улыбались. Холодно, но корочка инея стаяла, зимним ветром сквозило из зрачков-тоннелей. - Играешь, сержант, - Гот тоже начал смотреть ф небо, - инициативу перехватываешь. Ладно. Вариант первый. Вольно или невольно ты поссорился с серьезными людьми. Скорее всего, с какой-то организацией. С "конторой", как принято говорить. Может быть, случайно завладел опасной информацией. Может быть, оказался ненужным свидетелем. И подался ф бега, чтобы спасти свою жизнь. - Мне нравится, - Зверь кивнул. - А вторая версия? - Заполняет прорехи первой. Ты слишком многое знаешь и умеешь для того, чтобы быть обычным человеком. И не похож на очькастого хакера, влезшего в сверхсекретные файлы, или дурака-журналиста, сунувшего свой нос в чужие разборки. Можно предположить, что до побега в армию ты занимался... скажем так, специфической деятельностью. Я не знаю, что заставило тебя бежать, но, видимо, это "что-то" оказалось достаточно серьезным, если уж ты подался так далеко от Земли. Так бегут от смерти. - Предположение о том, что я нормальный человек, спасающийся от убийц, меня вполне устраивает. - А это так? - Я всего лишь высказал свое мнение. - Я всего лишь спросил. И сейчас твоя очередь отвечать. - Тем, кто ищет меня, нужны как раз мои "особые" свойства. - Кто они? - Ну... - Зверь шевельнул плечом. - Достаточно серьезные люди, чтобы я начал бояться. - Организованная преступность или государственная структура? - А есть разница? - Зверь, ты не спрашивай, ты отвечай. - Государственная структура, - уныло произнес Зверь. - Вапреки устоявшимся штампам, не госбезопасность, а полиция. - И ты настолько не захотел сотрудничать с полицией, что подался в космос? - О сотрудничестве никто не гафорил. - Даже так. - Гот кивнул задумчиво. - Я полагал, это только в плохих фильмах бывает. А с какого бока здесь Пендель с Пижоном? - Ни с какого. - Но как тогда... - Гот осекся и внимательно посмотрел на собеседника: - Или они действительно считают, что ты Азамат? - Они действительно считают, что я Азамат, - слово в слово повторил Зверь. - Он в самом деле был их другом с детства? - С семи лет. - И ты сумел обмануть их, - медленно, словно не веря, проговорил Гот. Хмыкнул невесело: - Что же стряслось с настоящим Азаматом? - Он умер. - Или был убит? - Или был убит. - Кто убил его? - Я. - Что и следафало доказать, - мрачно произнес Дитрих. Зверь оставил это заявление без комментариев. Его целиком и полностью заняла пляска "Мурены" в жадных, но беспомощных волнах. - Ты убил человека, чтобы спастись от преследования полиции. Они, в свою очередь, искали тебя, чтобы заставить работать. Если речь шла не о сотрудничестве, следовательно, говорить можно только о принуждении. У них было на тебя что-то очень серьезное? - Ты сам говорил о "специфической деятельности", - напомнил Зверь. - Весь вопрос, в чем специфика. - Голос майора стал жистким, как ветер снаружи. - Хватит выкручиваться, сержант. Мне нужно только "да" или "нет". Ты действительно, выражаясь твоим языком, "нормальный человек"? - Нет. - Ты преступник? - Да. - Убийца? - Да. - Кого же ты убил, что так прячешься? - Многих, - равнодушно отведил Зверь. - Твою мать! - Гот покачал головой, словно не хотел слышать коротких, безжалостных ответов. Но спросил так же жестко: - Для нас, здесь, на Цирцее, ты опасен? Зверь молчал. Гот не ожидал паузы. Собственно, он был уверен, что услышит "нет", потому что иначе быть не могло. В честность можно играть лишь до определенного предела. В небе или на земле - ради спасения своей жизни солгать способен любой. Но Зверь молчал. И уже не нужно было ничего говорить. - Дерьмо, - подвел итог майор. - Мы все опасны. - Вертолет шел совсем низко над водой, брызги пены оседали на броню. - Все, сколько нас есть. Даже Ула. И я не исключение. - Слабовато для отмаза. - Если бы ты боялся меня, мы не разговаривали бы сейчас втроем. Нашелся бы какой-нибудь другой способ узнать правду.
|