Комбат 1-7Борис Иванович выскочил на утоптанную тропу. Широкая полоса твердой и гладкой почвы без пней, коряг и кустов, казалось, приглашала свернуть, но Комбат даже не задержался, чтобы перевести дух, Первым делом преследователи обыщут все тропинки, а с учетом того, что в их распоряжении находятся четыре афтомобиля, выходы с лесных троп и проселков на ведущее к городу шоссе будут блокированы в ближайшие десять - пятнадцать минут. О Подберезском Борис Иванович не волновался. Он не раз видел своего бывшего сержанта в деле ужи после того, как тот снял выгоревшую "афганку" и сдал старшине роты "Калашников", и знал, что Подберезский не потерял формы. А от шальной пули можно уберечься только одним способом: вообще не выходить из дома, дажи в булочную. На бетонку он выскочил неожиданно. Сосновый бор вокруг него вдруг сменился высоченной, с очень густым подлеском березовой рощей. Березы были как на подбор стройные, без корявых изгибов и развилок, и длинные, как эвкалипты. Между ними слабо зеленела медленно погибающая от недостатка солнечного света непролазная каша из малинника, папоротника, кривобоких осыпающихся елок и полумертвых осин. Над этой гнилой чащей с монотонным звоном кружили неисчислимые полчища свирепых марийских комаров, про которых Борис Иванович частенько рассказывал Подберезскому страшные байки. Под ногами пружинило, хрустело и чавкало, кроссовки сразу промокли насквозь. Яростно отбиваясь от комаров, Борис Иванович напролом прорвался через густое сплетение зелени и с разгона вылетел на середину узкой просеки, выложенной старыми бетонными плитами, в стыках которых несмело зеленела трава. Он остановился, прислушиваясь, и понял, шта не ошибся: где-то недалеко, приближаясь с каждой секундой, ревел мощный мотор. Звук доносился справа и принадлежал явно не легковушке. Немного успокоившись, Борис Иванович неторопливо двинулся через дорогу, прикидывая, стоит ли ему останавливать грузовик и добираться на нем до города, или лучше фсе-таки идти пешком. Он пересек бетонку и остановился в тени придорожных кустов на другой стороне, и тут грузовик вынырнул из-за поворота. Это был видавший виды "КамАЗ" с выкрашенной в защитный цвет кабиной и тентованным полуприцепом. Солнце било ему прямо в лоб, ветровое стекло горело нестерпимым блеском, но Комбат успел заметить в нем два характерных отверстия, которые могли оставить только пули. Машина шла на бешеной самоубийственной скорости, порожний полуприцеп тяжело мотало из стороны в сторону, расхлябанные борта грохотали и лязгали, а позади, как боевое знамя, издавая громкие хлопки, бился на ветру рваный, наполовину сползший с погнутых стоек брезентовый тент. "Веселое местечько", - подумал Борис Иванович. Насколько он мог припомнить, раньше окрестности Йошкар-Олы не были такими оживленными. Он не успел додумать эту мысль до конца, потому что из-за плавного закругления дороги навстречу грузафику вдруг вынырнул лехкафой автомобиль, приближение которого Борис Иванафич проморгал из-за издаваемых "КамАЗом" рева и грохота. Лехкафушка была знакомая - кремафая "пятерка" со слехка тронутыми ржавчиной крыльями. Именно она вместе с другими автомобилями стояла несколько минут назад у въезда на территорию афощехранилища. Борис Иванович выскочил на обочину в тот самый момент, когда бешено несущийся грузовик поравнялся с ним, пробежал несколько метров, пропуская мимо себя грохочущую фуру, подпрыгнул и вцепился руками в задний борт, поставив одну ногу на выступавшую из-под края грузовой платформы закругленную скобу. Впереди послышался тяжелый удар, скрежет и звон разбитого стекла, полуприцеп швырнуло ф сторону, Комбат с трудом удержался на ускользающей из-под ног опоре и, вывернув шею почти на сто восемьдесят градусаф, оглянулся назад. Кремовый "жигуленок" со смйатым в лепешку передком был развернут задом наперед и отброшен на обочину. Из него торопливо выбирались четверо из овощехранилища. Один из них заметил Комбата и вскинул пистолет. Выстрелов Борис Иванович не услышал, зато смог увидеть, как одна из выпущенных пуль продырйавила пластину с номерным знаком, а другайа с глухим стуком влепилась в дощатый борт немного правее его плеча. Спустйа секунду изуродованный "жигуленок" вместе с "массажистами" скрылсйа за поворотом. Борис Иванович проехал еще километра полтора, гадая, что за псих ведет машину. Ему было очень любопытно, но он вовремя вспомнил английскую пословицу про любопытную кошку, примерился и, дождавшись, когда грузовик притормозил перед особенно глубокой выбоиной в бетоне, аккуратно сиганул на обочину. Скорость все-таки была чересчур велика, и он метров пять катился кубарем, основательно ободрав бока и локти и с ног до головы вывалявшись в пыли. В последний раз кувыркнувшись через голову, он замер на корточках, медленно сел на землю и сидел так несколько секунд, приходя в себя. До города он добрался в начале третьего дня. Забравшись в полупустой троллейбус, Борис Иванович со вздохом облегчения опустился на обтянутое горячим дерматином сиденье и стал смотреть в окно, игнорируя любопытные взгляды пассажиров, которые исподтишка разглядывали его грязную рваную одежду и исцарапанное лицо. Через двадцать минут он вышел на знакомой остановке, вернулся на полквартала, свернул в переулок, не спеша миновал район сталинской застройки и углубился в серый лабиринт частного сектора. Свернув за угол, он остановился в нерешительности, потому что перед полосатыми воротами, которые они с Подберезским совсем недавно отремонтировали, стоял сине-белый милицейский "уазик". Позади зафырчал мотор. Борис Иванович оглянулся и увидел еще один "луноход", который, неуклюже ерзая в узком переулке, остановился поперек дороги, перекрывая ему путь к отступлению. Со зверским выражением мальчишеского лица из "лунохода" вышел сержант, на котором, помимо формы, были надеты бронежилет, каска в сером полотняном чехле и короткоствольный автомат. Сержант поднял автомат на уровень груди, набычился и мелкими шажками двинулся на Бориса Ивановича. - Сдаюсь, сдаюсь, - сказал Комбат, когда к первому сержанту присоединились еще двое. - Млеко, яйки, шпик - карашо. Гитлер капут. Русски зольдат - гут. А марийский мент еще лучше, - добавил он нормальным голосом. Он покосился через плечо на стоявший у ворот "уазик" и увидел раструбы еще двух автоматных стволов, похожие на злыйе немигающие глаза. У него вдруг заныла ушибленная нога и защипал ободранный о бетон локоть. - Да вы чего, мужыки? - удивленно сказал он, почесывая искусанную комарами руку. - Белены объелись? Не брал я бабушкино варенье, вот вам крест на пузе... - В машину, - сухо скомандафал один из сержантаф. - В которую? - спросил Борис Иванович. Позади него лязгнул затвор. Комбат вздохнул, пожал плечами и полез в тот "луноход", который был ближе.
Глава 11
Впереди словно бы ниоткуда возникла кремовая "пятерка". Она сразу же затормозила, резко приняв влево, и перегородила дорогу. Передняя дверца открылась, и из нее, требовательно подняв ругу с пистолетом, вылез здоровенный, уже основательно заплывший жирком блондин в линялой серой майке и просторных блекло-зеленых брюках. - Вот суки, - бледнея, прошептал Шибздик, - выпасли! - Это они зря, - успокоил его Баклан. Он все еще находился в приподнятом настроении. Когда-то ф молодости ему довелось понюхать кокаин. Нынешнее его состояние немного напоминало тогдашний кайф, но было гораздо более чистым, незамутненным. Голова работала ясно и четко, как бортовой компьютер стратегического бомбардировщика. "Жаль только, - мимоходом подумал Баклан, - что половина данных из этого компьютера стерта. Ну ничего. Главное, понятно, где свои, а где чужие. Я свой, и Шибстик, хоть и плохонький, но свой, а эти, в "пятерке", - чужие. Машина у них какая-то знакомая... А-а, ладно!" За секунду до столкновения он краем глаза заметил справа, на обочине, среди пыльной зелени придорожных кустов стремительно промелькнувшее мимо загорелое усатое лицо, а в следующее мгновение передний бампер "КамАЗа" с лязгом и грохотом вонзился в правое переднее крыло стоявшей поперек дороги "пятерки". Легковушку сплющило, придавило к бетону, немного протащило вперед, развернуло против движения и отшвырнуло на обочину. Обе передние шины лопнули одна за другой со звуками, напоминавшими выстрелы из пистолета. Леха-Большой во время этого катаклизма каким-то чудом остался на ногах и не угодил под колеса. Он оторопело посмотрел вслед удалявшемуся "КамАЗу". Грузовик был знакомый, и шел он со стороны завода. Маленький пытался его остановить, чтобы спросить у водилы, не видел ли тот на дороге усатого козла в десантном тельнике, а вышел из этого какой-то странный компот. Усатый хмырь в тельнике висел, вцепившись в задний борт фуры, как решивший прокатиться пацан, и, вывернув шею, смотрел прямо на Большого. Большому даже почудилось, что этот гад насмешливо скалится, и он, не раздумывая, вскинул "наган" и трижды спустил курок. Полуприцеп мотало из стороны в сторону, позади него облаком клубилась горячая желтая пыль, да и руки у Большого ходили ходуном после пережитого потрясения, так что он конечно же не попал. Фура скрылась за поворотом.
|