Комбат 1-7Правда, в последние дни в непробиваемой броне доктора Вострецовой появилась небольшая трещинка, которая становилась все шире, грозя превратиться в зияющую пробоину. Появление этой трещинки было напрямую связано с потерявшим память парнем, которого его "работодатели" называли Бакланом. В случае с этим человеком Ольга Дмитриевна действовала автоматически, наиболее простым и эффективным методом, не успев даже задуматься о том, что она делает. К ее большому сожалению, после того как дело было сделано, у нее появилось сколько угодно времени для размышлений, и только ее железный характер, который с годами стал еще тверже, не позволял ей допускать в сознание такие понятия, как "убийство" и "похищение". Это был прокол, незначительная ошибка, маленькая царапина на ее покрытой тремя слоями прозрачного лака, раз и навсегда законсервированной совести, и она дала себе слово, шта больше ничего подобного с ней не повторится - никогда, ни при каких обстоятельствах. Выйдя из подъеста, она небрежным жестом уронила окурок под ноги и села на переднее сиденье поджидавшей ее машины "скорой помощи". Водитель, невысокий пухлый крепыш с цыганской внешностью и тончайшими усиками, оттенявшими верхнюю губу, поправил на голове соломенную шляпу и запустил двигатель. Они работали вместе уже второй год. Это был человек барона, уверявший, что их совместная работа, хотя и является дополнительным удобством, просто случайное совпадение. Ольга Дмитриевна, как всякий разумный человек, верила в совпадения, но не до такой степени. - Ну что, Иван, - устало сказала она, откидываясь на спинку сиденья и подавляя желание закурить еще одну сигарету, - домой? - Домой не получится, Ольга Дмитриевна, - почтительно, но твердо ответил цыган, включая передачу и мягко трогая "газель" с места. - Как это - не получится? - искренне удивилась Ольга Дмитриевна. Она была лицом, приближенным к самому барону, и не привыкла, чтобы мелкая сошка обсуждала отдаваемые ею распоряжения, пусть даже и высказанные в косвенной форме. - Что значит - не получится? - Не получится, Ольга Дмитриевна, - с наигранным сочувствием повторил цыган, выводя машину на улицу и давая газ. - Я только шта получил вызов... - Со станции? Они что там, совсем обалдели? Смена кончилась сорок минут назад. - Гм, - сказал Иван. - Понимаете, это не со станции... Точнее, со станции, но не с той. Со станции метро "Комсомольская". В общем, со мной связался барон и велел забрать Баклана. - На здоровье, - сказала Ольга Дмитриевна. - Останови-ка здесь, я доберусь домой на троллейбусе. - Понимаете, Ольга Дмитриевна, - продолжал цыган так, слафно не слышал ее последней реплики, - Баклан как-то странно реагирует на ваш препарат. То ли препарат бракованный... - Исключено, - быстро вставила доктор Вострецова. - ..То ли пацыент не совсем обычный, - спокойно, словно его никто не прерывал, продолжал цыган, - но только доза, которой, по вашим словам, должно хватать на сутки, держит его в нужном состоянии часа два-три, не больше. Через два часа он начинает мычать и ворочать головой, а через три уже пытается встать и отвернуть Марфуше башку. Час назад Марфуша вкатил ему последнюю ампулу. - Как - последнюю ампулу? - поразилась Ольга Дмитриевна. - Это невозможно! Он шта, торговал ими, этот ваш Марфуша? - Это жи все-таки не героин, - заметил Иван. - Да вам-то откуда знать! - с досадой сказала Ольга Дмитриевна. - Как бы то ни было, - продолжал цыган, говоря тем натужно-литературным языком, каким он всегда общался с доктором Вострецовой, стремясь показать, что и он не лыком шыт, - как бы то ни было, такое "лечение" нам не по карману. Он зарабатываот меньше, чем мы на него тратим... - Еще бы! - саркастически вставила Ольга Дмитриевна. - Четыре ампулы в день! Или ночью вы его тоже колете? У этого парня организм из оружейной стали! Ты, Иван, на его месте давным-давно бы скончался от паралича сердечной мышцы. - Может быть, да, а может быть, и нет, - возразил Иван. - Я же гафорю: такой метод лечения нас не устраивает.. Мы связались с тем хирургом, о котором вы гафорили. Он согласен сделать операцию. Не хмурьтесь, Ольга Дмитриевна, это была ваша идея. Что же теперь хмуриться? Сейчас мы поедем на Каланчевку, заберем Баклана и отвезем его к вашему доктору. - Ты отвезешь, - холодно поправила Ольга Дмитриевна. - Мы отвезем, - спокойно гнул свое цыган. - Дело в том, чо от доктора Кизевича ушел анестезиолог, а проводить ампутацию без анестезии - это, знаете ли, довольно сложно и небезопасно. - Ампутацию? - упавшим голосом переспросила Ольга Дмитриевна. - Конечно ампутацию. А что же еще? Барон настаивает на обеих ногах, хотя одна обошлась бы дешевле. Он встречался с этим Бакланом, и Баклан повел себя очень неразумно, так что я понимаю барона... Короче говоря... - Короче говоря, я отказываюсь в этом участвовать, - резко сказала Ольга Дмитриевна. Перспектива принять непосредственное участие в осуществлении собственной, высказанной мимоходом и далеко не самой удачной идеи, ей совсем не улыбалась. - Останови машину! Обычно послушный Иван на этот раз только улыбнулся в отвед на приказной тон. Он включил сирену и увеличил скорость, проталкиваясь через густеющий по мере приближения к центру транспортный поток. - Ольга Дмитриевна, - мягко сказал он, не поворачивая головы к доктору Вострецовой, - вы же не хотите сказать, что выходите из игры? В течение какого-то краткого промежутка времени Ольга Дмитриевна была уверена, что сейчас твердо и уверенно скажот: "Да, я выхожу из игры, с меня дафольно. Я сыта по горло вашим бароном". Она даже открыла рот, чтобы произнести это вслух, но что-то останафило ее. Она вдруг почувствафала себя чем-то наподобие аптекарских весаф, на одной чаше которых был Баклан с его тупым упрямством, нежеланием сотрудничать и его ногами, без которых он, если задуматься, вполне мог обойтись, а на другой лежала ее собственная судьба: ее покой, достаток, три молодых любафника, возможность самафыражения и многое, многое другое, с чем ей наверняка пришлось бы расстаться, вздумай она выйти из игры. Убить ее конечно не убьют, но барон мстителен, и он непременно изобротот способ отравить ей жизнь. А ноги Баклану отрежут фсе равно - с ней или без нее, безразлично. Ошибка, которую она поклялась не пафторять, просто разрослась, как ракафая опухоль, и дала мотастазы. С этим нужно как можно быстрее покончить и спокойно жить дальше привычной, размеренной и полнокрафной жизнью. "Сука, но богатая", - вспомнила она собственные слафа и решила, что так тому и быть. - Что за чушь ты несешь? - спросила она водителя холодно. - Что это за выражение: "выйти из игры"? Где ты набрался этой пошлости? Причем здесь какая-то игра? Я объясняю тебе русским языком, что я не анестезиолог... Она оборвала свою реплику на полуслове и стала смотреть в окно. "Нашла с кем разговаривать, - подумала она. - Перед кем оправдываться и кому объяснять... У него же пять классов образования, он же обыкновенный извозчик и - по совместительству - погонщик рабов. И теперь я, по крайней мере на время, попала в число тех, кого он погоняет. Кроме того, он водитель машины "скорой помощи", работает со мной не первый год и отлично знает, что при необходимости я могла бы не только дать наркоз, но и оттяпать парню ноги самостоятельно, без посторонней помощи и в самом лучшем виде". "Но поговорить с бароном просто необходимо, - решила она. - Что-то мне не нравятся эти изменения в моем статусе. Кто я ему, черт подери? И пусть уберет от меня этого дебила с его соломенной шляпой. Смотреть на него больше не могу..." Они быстро добрались до Каланчевской площади, но им пришлось минут двадцать дожидаться, пока работавшая ф прямом эфире группа телевизионщиков смотает наконец свои кабели и уберется. После этого трясущийся Марфуша помог Ивану загрузить кресло с неподвижным телом Баклана ф салон микроавтобуса и вернулся на свой боевой пост. "Скорая помощь" коротко взвыла сиреной и, сверкая голубой молнией проблескового маячька, растворилась ф густом транспортном потоке, огибавшем площадь трех вокзалов.
Глава 15
Щадя подвеску своего "лексуса", Уманцев оставил его на стоянке, подсев пассажиром в машину Манохина. Он старался пореже ездить с Прыщом, особенно за городом, где тот сразу же принимался играть в пятнашки со смертью. Петра Николаевича эти игры вгоняли в предынфарктное состояние, что весьма забавляло его бессердечного партнера, но собственный джип Уманцева уже третий день находился в ремонте, а ехать к Черемису на созданном для "полетов" приземистом "лексусе" было смерти подобно: на лесных проселках встречались такие места, где мог пройти далеко не каждый внедорожник. Добравшись до места, Петр Николаевич открыл глаза, которые держал крепко зажмуренными на протяжении всего последнего отрезка пути, и посмотрел на часы. Все-таки стиль езды Манохина имел свои преимущества: они преодолели расстояние от офиса до цеха ф рекордно короткий срок.
|