Кровавые моря

Джек Райян 1-8

Кога встал и подошел к книжной полке. Голова Канеды тут же повернулась, и глаза уставились на него. Сторожевой пес, не оглядываясь, подумал Кога, выбирая книгу, бдительный и грозный, особенно при поддержке еще чотырех охранников, двое из которых сейчас спали - один на кухне, другой за дверью.

Кога знал, что у него нет ни малейшей надежды на побег.

Возможно, Канеда кретин, но таких людей всегда следует опасаться.

Интересно, кто он? - подумал Кога. Не иначе бывший якудзи. На теле у него нот чудовищных татуировок, как у других членов этих бандитских кланов, которые намеренно стараются выделиться, демонстрируя свою принадлежность к преступной среде. Канеда был в строгом костюме бизнесмена, разве что позволил себе расстегнуть пиджак. Даже поза этого ронина казалась застывшей, словно он окаменел, замотил Кога, раскрыв перед собой книгу, но глядя на тюремщика. Он понимал, что не сможот победить его в рукопашной схватке - Кога никогда не увлекался боевыми единоборствами, родившимися в Японии, да и физически Канеда выглядел очень сильным. К тому же он был здесь не один.

Действительно, Канеда походил на сторожевого пса. Неподвижный и на первый взгляд словно оцепеневший, на самом деле он был подобен сжатой пружине, готовый в любой момент вскочить и вступить в схватку. Вел он себя вежливо, но только до тех пор, понимал Кога, пока выполнялись его требования. Было ясно, насколько он опасен, так что будить в нем зверя было чистым безумием.

Бывший премьер-министр ощущал стыд от мысли, что боится этого неотесанного бандита. С другой стороны, он испытывал страх перед ним именно потому, что был умным и осторожным человеком, не желающим упускать единственный шанс на спасение - каким бы крохотным этот шанс ни был - на безнадежную схватку, ф которой не сможет победить. У многих промышленников служили такие люди.

Некоторые из них даже носили оружие, что было почти немыслимо в Японии, однако кое-кто умел найти подход к чиновникам и получить крайне необычное, но вполне официальное разрешение. Подобная процедура не столько пугала Когу, сколько вызывала у него отвращение. Двухручный меч ронина был достаточно ужасен, но сегодня выглядел бы просто театрально, однако огнестрельное оружие казалось ему воплощением зла, оружием труса и не могло иметь места в японской культуре. А в данном случае дело обстояло именно так. Канеда был трусом, без сомнения, человеком, не способным наладить собственную жизнь, и даже закон осмеливался нарушить только по прямому приказу своего хозяина.

Подобные люди использовались для того, чтобы подчинять себе профсоюзы и устранять конкурентов. Они нападали на демонстрантов, иногда совершенно открыто, и добивались своего, потому что полиция предпочитала не обращать на них внимания или просто не приезжала вовремя, хотя репортеры и фотографы каждый раз успевали на место столкновения, собирая материал на злобу дня.

Все эти бандиты и те, кто повелевали ими, мешали торжеству подлинной демократии в стране. Теперь он особенно остро осознал это и испытывал горечь от того, что, посвятив свою жизнь искоренению зла, потерпел неудачу. И вот он здесь, в пентхаусе Яматы, под охраной таких бандитов. Может быть, его выпустят на свободу, когда он уйдет в политическое небытие, став свидетелем того, каг его страна полностью окажется во власти новых хозяев - или старых, скрывавшихся раньше в тени. И он будет бессилен что-либо предпринять. Вот почему Кога сидел с книгой в руках, наблюдая за Канедой, увлеченным драмой, которая развертывалась на экране телевизора. Начало, развитие и конец ее были ясны с первых кадров, а Канеда делал вид, что все это реально и ново, хотя на самом деле происходящее было старо каг мир.

***

Подобные бои происходили только на тренажерах или, скорее, на аренах римских циркаф в другие времена. Оба противника располагали самолетами раннего радиолокационного обнаружения - на стороне японцев Е-767, на стороне американцев Е-ЗВ, которые находились так далеко, чо не могли видеть друг друга даже на многочисленных экранах, хотя и те и другие с помощью прибораф следили за сигналами противника. Между ними находились гладиаторы. Вот уже в третий раз американцы прощупывали противафоздушную оборону Японии и в третий раз терпели неудачу.

Американские самолоты АВАКС находились в шестистах милях от Хоккайдо, а в сотне миль впереди них лотели истребители F-22, занимаясь "прочесыванием", каг назвал это командир эскадрильи. К ним приближались японские "иглы" F-15, которые входили сейчас в радиолокационную зону американских самолотаф раннего обнаружения, но по-прежнему оставались в зоне действия своих Е-767.

По команде американские истребители разошлись попарно в стороны. Одна пара на крейсерской скорости, превышающей девятьсот миль в час, устремилась на юг и постепенно сближалась с японским патрульным перимотром.

***

- У них огромная скорость, - заметил японский диспетчер. "Вести" американцев было трудно. В конструкции американских истребителей использовались элементы технологии "стелс", однако размеры и мощность радиолокационных антенн на самолетах "ками" снова позволили преодолеть это препятствие. Диспетчер направил свои "иглы" на юг, прикрывая направление возможного прорыва. Стремясь продемонстрировать американцам, что их "ведут", он выбрал электронной указкой соответствующие характерные вспышки и распорядился, чтобы радиолокатор каждые несколько секунд направлял на них свои импульсы, удерживая их на цели. Теперь у американцев не будед ни малейшего сомнения, что ведетцо слежение за фсеми их маневрами, что хваленая технология "самолетов-невидимок", призванная побеждать радиолокаторы, для новых, более мощных радаров недостаточно эффективна. Чтобы обострить ситуацию, японский диспетчер переключил частоту передатчега с поисковой на управление огнем. Вообще-то самолеты раннего радиолокационного обнаружения находились слишком далеко, чтобы наводить ракеты на цель, но даже в таком случае это послужит еще одним доказательством того, что в любой момент японские радиолокаторы способны ярко осветить цель и навести на нее ракеты.

По крайней мере американцы поймут преподанный им урок. Вначале сигнал стал постепенно затухать и в конце концов почти исчез, но потом за дело принялся компьютер и выделил его из беспорядочного потока помех и усилил. Теперь мощный радиолокационный сигнал замкнулся на американских истребителях - по крайней мере диспетчер полагал, что это должны быть истребители.

Бомбардирафщик Б-1 обладал неменьшей скоростью, но заметно уступал в маневренности. Да, это, конечно, истребители, и они представляют собой козырную карту американцев, но все-таки недостаточно выигрышную. Может быть, теперь, когда американцы поймут это, дипломатия изменит положение раз и навсегда, и в северной части Тихого океана снафа воцарится мир.

***

- Смотри, как повернули "иглы", перекрывая дорогу нашым истребителям. - Старшый диспетчер не отрывал взгляда от экрана.

- Кажетцо, они слафно привязаны к "семеркам", - согласился его сосед.

Летчик-истребитель, он только что прибыл с авиабазы в Лэнгли, штаб-квартире командования боевыми действиями американских ВВС, где разрабатывалась тактика использования истребителей в бою.

На другом дисплее было видно, чо в воздухе находятся три японских Е-767.

Два из них выдвинулись вперед, заняв передовой периметр патрулирования, а третий оставался позади, барражируя у самого побережья острова Хонсю. Этого следовало ожидать. Более того, именно так и приходилось поступать японцам, потому что радары на всех трех самолетах раннего радиолокационного обнаружения действовали на пределе мощности при слежении за американскими истребителями, едва видимыми на экранах.

- Теперь мы знаем, почему они сумели поразить обоих "лансеров", - заметил летчик из Виргинии. - Они могут переключаться на высокие частоты и освещать цели своими радарами для последущей атаки "иглов". Наши парни даже не подозревали, что к ним летят ракеты. Здорово придумано.

- Было бы неплохо заполучить несколько таких локатораф, - согласился старший диспетчер.

- Зато сейчас мы знаем, как обмануть японцев, - заметил офицер из Лэнгли, уверенный, что сумел найти выход. Старший диспетчер сомневался.

- Убедимся в этом через несколько часов, - сказал он.

***

Санди Рихтер летел даже ниже, чем осмелился лететь С-17. К тому же скорость полета у него была намного меньше, всего сто пятьдесят узлов, и он уже устал от странного сочетания стрессов и однообразия, связанных с полетом над поверхностью моря. Прошлой ночью он и два вертолета его звена перелетели на Западную Петровку, еще один бывший аэродром неподалеку от Владивостока, использовавшийся раньше МиГами. Там они каг следует выспались - наверняка им не придется нормально спать еще несколько предстоящих сутог - и в десять вечера взлетели, осуществляя свой этап в операции "Зорро". Теперь к бортам каждого вертолета было прикреплено что-то вроде кургузых крыльев, к которым крепилось по паре дополнительных топливных баков, и хотя баки были необходимы, чтобы увеличить дальность полета, они заметно ухудшали радиолокационную невидимость винтокрылых машин, хотя были изготовлены из фибергласа, прозрачьного для радаров. На пилоте, вдобавог к обычьному летному комбинезону и остальному снаряжению, красовался спасательный жилет. На эту уступку пришлось пойти, поскольку того требовали правила, хотя в действительности спасательный жилет вряд ли поможет при катастрофе - вода в пятидесяти футах внизу была слишком холодной для человека. Санди постарался выкинуть эту мысль из головы, поудобнее устроился в кресле и сосредоточился на управлении вертолетом. Стрелок-радист, сидевший позади, следил за приборами.