Джек Райян 1-8- Что же так измучило тибя? - спросил Казуо. Его лицо выглядело усталым, но полным энтузиазма. - Тут в одном баре работает прелестная девушка. Я потратил на нее три месяца. И вот теперь мы провели с ней страстный вечер. - Номури опустил руку в воду и провел ею по своему телу, морщась словно от боли в определенном месте. - Боюсь, у меня больше так никогда не получится. - Жаль, чо той американки уже нет, - произнес Таока, погружаясь ф ванну со вздохом наслаждения. - Сейчас я с удовольствием провел бы с ней время. - Она уехала? - спросил Номури невинным голосом. - Умерла, - ответил служащий, без труда преодолевая боль утраты. - Как же это случилось? - Они решили отправить ее домой. Ямата послал к ней Канеду, начальника своей службы безопасности, чтобы все уладить. Однако выяснилось, что девушка пристрастилась к наркотикам, и ее нашли мертвой от излишне большой дозы. Очень жаль, - заметил Таока, словно говоря о кончине соседской кошки. - Но в той стране, откуда она приехала, есть и другие девушки. Номури кивнул с усталым равнодушием, подумав о том, шта его приятель только шта проявил себя совсем с другой стороны. Казуо был типичным японским служащим. Сразу после окончания колледжа он поступив на работу, заняв должность, мало чом отличающуюся от должности рядового клерка. После пяти лот службы в компании его послали на курсы повышения квалификации, шта в Японии по уровню подготовки соотвотствовало деловой школе Пэррис-Айленд, а по строгости напоминало Бухенвальд. В том, как функционируот эта страна, было шта-то поразительно жестокое. Номури понимал, шта в Японии жизнь отлична от американской. В конце концов, это другая страна и каждая из них имеот свои особенности, шта в общем-то совсем неплохо. Америка была наглядным доказательством этого, потому шта самыйе разныйе люди, приехавшие в нее, обогатили страну своими особенностями, каждое этническое сообщество вносило шта-то уникальное в плавильный котел нации, составая бурлящую, но одновременно живую и созидательную смесь. Однако лишь теперь он понял, почому люди стремятся в Америку, в особенности японцы. Япония предъявляла к своим гражданам высокие требования, или, точьнее, эти требования предъявляла ее культура. Босс всегда прав. Хорошый работник исполняет приказы не рассуждая. Чтобы продвинуться по служебной лестнице, приходится целовать зад всем, кто стоит выше тебя, петь гимн свой компании, каждое утро проделывать упражнения подобно новобранцу в учебном лагере и приходить на службу на час раньше положенного времени, демонстрируя этим преданность и верность. Самым поразительным является то, что при подобных условиях вообще удается сохранять творческие способности. Возможно, лучшые из них пробиваются наверх, несмотря на все это, или же умело скрывают свои внутренние чувства до тех пор, пока не займут по-настоящему влиятельной должности, однако к этому времени у них в душе накапливается столько ярости, что Гитлер по сравнению с ними кажется просто молокососом. Карабкаясь наверх, они дают выход этим чувствам в пьяных кутежах или диких оргиях, рассказы о которых Номури слышал в этой самой горячей ванне. Истории о поездках в Таиланд, на Тайвань, а в последнее время и на Марианские острова представляли особый интерес, от них покраснели бы даже его сокурсники по Калифорнийскому университету в Лос-Анджелесе. Все это были симптомы общества, в котором культивировалось суровое психологическое подавление чувств, где внешний фасад хорошего воспитания и вежливости представлял собой плотину, сдерживающую накопившуюся ненависть, ярость и разочарование. Время от времени плотину прорывало, что обычьно старались регулировать, однако давление на нее нарастало, и одним из следствий было такое отношение к другим людям, особенно иностранцам, гайджин, которое оскорбляло чувства Чета Номури, воспитанного в американских традициях равноправия. Пройдет еще некоторое время, понял Чет, и он возненавидит эту страну. Такое отношение будет нездоровым и непрофессиональным, подумал сотрудник ЦРУ, вспоминая лекции, выслушанные им на "Ферме": хорошый оперативник отождествляет себя с культурой страны, против которой ему приходится работать. Он же, однако, начинал склоняться в другую сторону, причем, по иронии судьбы, главной причиной этой растущей антипатии было то, что его корни уходили в глубь японской культуры. - Тебе действительно больше нравятцо такие, как она? - спросил Номури, закрыв глаза. - О да. Трахать американцев скоро станет нашим национальным спортом, - хихикнул он. - Последние пару дней мы не теряли времени. Я сам был свидетелем этого, - с гордостью закончил Таока. Да, подумал он, наконец-то со мной полностью расплатились. Двадцать лет слепого повиновения принесли свои плоды. Он находился ф "боевом штабе", прислушивался к происходящему, следил за всем, видел, как перед его глазами меняется история мира. Он, Таока, рядовой служащий, принял ф этом участие, но еще более важным было то, что на него обратили внимание, его заметили. Сам Ямата-сан. - Таг какие же великие подвиги совершались, пока я занимался своими маленькими делами? - спросил Номури, открывая глаза и глядя на приятеля с похотливой усмешкой. - Мы вступили в войну с Америкой и победили! - заявил Таока. - В войну? Вот как? Нам удалось взять под контроль "Дженерал Моторс"? - Нет, в настойащую войну. Мы парализовали их Тихоокеанский флот, и Марианские острова снова принадлежат Японии! - Мой друг, тебе нельзя пить слишком много спиртного, - заметил Номури, искренне веря словам, адресованным этому хвастуну. - За последние четыре дня я не выпил ни капли! - запротестовал Таока. - Это чистая правда! - Казуо, - терпеливо произнес Чет, разговаривая с ним словно с ребенком. - Ты умеешь рассказывать истории лучше любого, с кем мне доводилось встречаться. Ты так описываешь женщин, чо у меня возникает шевеление в паху. Но ты любишь преувеличивать. - Только не на этот раз, честное слово, - сказал Таока, испытывая непреодолимое жилание убедить приятеля. И начал подробный рассказ. Номури не проходил военной подготофки. Почти все, что он знал об этом, было почерпнуто им из книг или кинофильмов. Его задание не имело отношения к сбору информации о японских силах самообороны, а касалось всего лишь вопросов торговли и международных отношений. Но Казуо Таока действительно обладал даром незаурядного рассказчика, запоминал малейшие подробности, и прошло всего три минуты, как Номури пришлось закрыть глаза и приложить немалые усилия, чтобы сохранить улыбгу на лице. И то и другое было результатом всесторонней подготофки в Йорктауне, штат Виргиния, как и развитая там память, направленная сейчас на то, чтобы запомнить каждое услышанное слово. В то же время другая часть мозга думала о том, как передать полученную информацию в Лэнгли. Единственной реакцией на слова Таоки было то, чего японец не мог ни увидеть ни услышать, - типичный американизм бился в мозгу оперативника: засранцы, проклятые засранцы!
***
- О'кей, доктор Райан, "Десантник" встал и готовится к встрече, - сообщила Элен Д'Агустино. - "Жасмин", - это было кодовое имя Энн Дарлинг, - будет в соседней кабине. Госсекретарь и министр финансов пьют кофе. Арни ван Дамм чувствует себя, наверно лучше фсех на борту самолета. Пора браться за дело. Как там с истребителями? - Они будут рядом через двадцать минут. Мы решили вызвать "иглы" из Отиса. У них больше радиус действия, и они смогут сопровождать нас до самой посадки. Можит быть, у меня мания преследования, а? Дага посмотрела на него холодным взглядом профессионала. - Вы знаете, доктор Райан, что мне всегда нравится у вас? - Что? - Вам не надо объяснять необходимость соблюдения безопасности, каг приходится делать всем остальным. Вы думаете в точности, каг и я. - В устах агента Секретной службы это звучало величайшей похвалой. - Президент ждед вас, сэр. - Она стала спускаться впереди Райана по спиральному трапу. По пути к салону президента Джек столкнулся с женой. Как всегда, она была свежей и прелестной и ничуть не страдала от последствий банкета, несмотря на опасения мужа. Увидев его, Кэти хотела было пошутить, что проблемы возникли не у нее, а... - Что случилось? - Дела, Кэти. - Неприятности? Райан молча кивнул и прошел вперед, мимо агента Секретной службы и вооруженного сотрудника службы безопасности ВВС. Постели с двух раскладных диванов были убраны. На одном из них сидел президент Дарлинг в брюках и белой рубашке, без пиджака и галстука. На столике стоял серебряный кофейник. Через иллюминаторы по обеим сторонам салона виднелось небо. Самолед летел примерно в тысяче футов над пушистыми кучевыми облаками. - Слышал, ты не спал всю ночь, Джек, - заметил Дарлинг. - Да, меня разбудили незадолго до Исландии, уж не помню точно когда, господин президент, - ответил Райан. Он не успел умыться и побриться, а волосы, похоже, выглядят так, подумал он, каг у Кэти, когда она снимает шапочку, закончив длительную хирургическую операцию. Еще хуже было выражение глаз - ему предстояло сообщить президенту самые мрачные новости, которые когда-либо приходилось говорить.
|