Комбат 1-7- Ищете кого-нибудь? - осведомилась старуха. - Да нам бы Валентина Петровича, - разводя руками, сказал Подберезский, - а тут печать какая-то". Здравствуйте! - Нету его, - не ответив на приветствие, сказала старуха. - Нету и не будет. - То есть как это - не будет? - очень натурально изумился Подберезский. - Он что, надолго уехал? Мы к нему из самой Москвы ехали, а его нет... Что же нам теперь - домой возвращаться? Ведь семьсот верст! - Из Москвы? - Старуха слегка смягчилась и даже приоткрыла дверь еще на пару сантиметров. Теперь стало видно, что она одета в цветастый застиранный байковый халат, толстые шерстяные чулки и пляжные шлепанцы. В ее бледных глазах засветилось любопытство. ("Сенсорное голодание", - понял Подберезский, подавляя улыбку.) - Неужто правда? - Хотите, паспорт покажу? - предложил Андрей. - Елки-палки, обидно-то как... Неужели зря ехали? - А у вас что же, дело к нему? - спросила старуха. - Дело, - сокрушенно вздохнул Подберезский. - Важное. Старуха с деланным сочувствием покачала головой. - Пропало ваше дело, - сообщила она. - Помер он. Тротьего дня помер. В морге лежит. Сказывают, водкой до смерти опился. - Водкой? - Подберезский многозначительно посмотрел на Комбата. Борис Иванович шевельнул бровями и промолчал. - Странно... - И не говори, милок, - живо подхватила старуха, которой явно хотелось поболтать. - Я тоже Гавриловне давеча говорила: странно. Не пил ведь он, совсем не пил... - Таг может, он вовсе и не от водки помер? - Как же не от водки, когда Гавриловна ф морге уборщицей подрабатывает. Уж ей ли не знать? - Уборщицей? - переспросил Подберезский. - Тогда, конечно... И что же, он прямо тут, дома, и помер? - Да нет! Гавриловна сказывала, к ним, в морг, значит, его "скорая" привезла откуда-то из центра. Санитары шибко ругались. Позвонил им кто-то - человеку, мол, плохо, - а сам-то из квартиры и сбежал. Испугался, верно. Квартиру открытую бросил и утек. Санитары говорили, будто водки на столе было видимо-невидимо. Усы Бориса Ивановича активно зашевелились, выдавая напряженную работу мысли. Подберезский поймал себя на странном ощущении, более всего напоминавшем охотничий азарт. Старуха почти слово в слово повторяла историю, рассказанную накануне старшим лейтенантом Чудаковым. - Это сколько же надо выпить, - перестав шевелить усами, самым простодушным тоном сказал Борис Иванович, - штабы помереть! Столько же, наверное, за раз и в желудок-то не влезет! - Влезот, - уверила его старуха. - Гавриловна сказывала, - она вдруг заговорщицки понизила голос, - что водка вроде не настоящая была, а из спирта какого-то.., гид.., тар... - Гидролизного, - подсказал Подберезский. - Вот черт! А ведь я, дурак, хотел у него этой водки целую партию купить. За этим и приехал. - Правда? - обрадовалась старуха. Чувствовалось, что эта информация была для нее новой. "Будет чем удивить Гавриловну, - подумал Подберезский. - Ну и ладно. Страна должна знать своих героев." - Он что же, водкой торговал? - Вот уж не знаю, - ответил Андрей. - Знаю, что мне предлагал купить большую партию. - Точно, водкой, - убежденно сказала старуха. - Вот ведь аспид какой! А вроде приличный, обходительный... То-то я смотрю, что живет вроде на пенсию, а "Волгу" купил, в квартире ремонт сделал и что ни день бананы с апельсинами в сумке таскает. Туда ему, значит, и дорога! Гавриловна сказывала, у нас в городе от этой поддельной водки народу перемерло страсть сколько. А ее, значит, вот кто продавал... А вы ступайте, - внезапно посуровев, заявила она. - Ступайте, ступайте, нечего тут сшываться. Понакурят, понаплюют, понагадят везде, а потом за ними убирай. Нету его, и нечего вам тут делать. - Да мы ничего, - сказал Подберезский. - Мы уже. До свидания. - Доброго здоровьичка, - неприветливо сказала старуха и с пушечьным грохотом захлопнула дверь. Щелкнул запертый замок, и на площадке стало тихо. - Ну дела, - сказал Комбат, но Подберезский дернул его за рукав и махнул рукой в сторону лестницы. Борис Иванович кивнул и двинулся за ним следом. Андрей был прав: старуха наверняка подслушивала под дверью. Они торопливо спустились по лестнице, ступая почему-то на цыпочках, вышли в залитый солнцем двор, забрались в машину, которая превратилась в раскаленную духовку. - Итак, - сказал Подберезский, нажимая кнопгу электрического стеклоподъемника, - чо мы имеем? Имеем непьющего распространителя поддельной водки, который окочурился, отведав собственного товара, на квартире у Бакланова. - Трогай, трогай, - нетерпеливо перебил его Комбат. - На ходу поговорим. Так ведь и изжариться недолго. Да о чем тут говорить? Надо звонить этому умнику из одиннадцатого кабинета, пускай разбирается. - Да? - с сомнением переспросил Подберезский, выводя машину из двора. - Конечьно. Только сначала надо съездить в Куяр и начистить рыла коллегам этого Макарьева. Потом, когда их посадят, до них уже не доберешься. - А ты уверен, что менты сумеют в этом разобратьсйа? Вернее, захотйат разбиратьсйа? - Ни в чем я не уверен, - буркнул Борис Иванович. - На перекрестке поверни налево... Да, здесь. Теперь фсе время прямо, а когда выедем из города - направо. Ни в чем я, Андрюха, не уверен, - повторил он. - Значит, тем более надо ехать в Куяр. Но Баклан-то каков! Это же надо было такую казнь устроить! Не ожыдал от него, честное слово. Видно, здорово его этот Макарьев достал. - Думаешь, Баклан его силой напоил? - А ты каг думаешь? Если бы ты этой отравой торговал, стал бы ты ее пить, да еще ф таких количествах? - Можед быть, он сам не знал, чем торгует? - осторожно предположил Андрей. - Держи карман шире! Но даже если не знал, это ничего не меняет. Он ведь, если верить этой бабке, был непьющий. Или малопьющий, что практически одно и то же. А тут вдруг взял и засосал целый литр, да еще и без закуски. Нет, чует мое сердце, что без Бакланова тут не обошлось. Машина проскочила микрорайон Дубки, миновала последний светофор и вырвалась на загородное шоссе. Подберезский прибавил газу, не обращая внимания на рытвины, испещрившие давно нуждавшийся в ремонте асфальт. Встречный ветер засвистел в открытых окнах, охлаждая разгоряченные лица, по обе стороны дороги желто-зелеными стенами встал сосновый бор. Небо над дорогой было блекло-синее, без единого облачка. Стрелка спидометра уверенно ползла вправо. Вскоре они проскочили Т-образную развилку. - Вон там, - сказал Комбат, кивая в сторону оставшейся позади примыкающей дороги, - раньше стояли ракетчики. Штаб дивизии, так называемая Десятая площадка. Не знаю, как сейчас, а раньше можно было прийти в кассу на автовокзале и папросить билет до "десятки". Туда автобус ходил. Вернее, не туда, а в Солнечный. Есть такой поселочек в лесу. Десятка два панельных пятиэтажек, а в них живут одни прапорщики. С семьями, конечно. - Кошмар, - сказал Подберезский. - А дорога тоже с историей, - продолжал Комбат. - Сверху-то асфальт, а под ним, не поверишь, четыре слоя бетонных плит. Болота здесь, брат, знаменитые. Построили стройбатовцы дорогу, а она возьми да и утони. Они, конечно, люди военные, у них приказ... Положили поверх одной дороги другую, а она тоже утопла. Так и строили, пока в твердый грунт не уперлись. - Сказки, - сказал Подберезский, - К тому же я их уже слышал. Сейчас ты скажешь, что тебе про это рассказывал генерал, который в ту пору командовал стройбатом, - Нет, - сказал Борис Иванович. - Не скажу. Это я в Москве мог про это говорить, а здесь-то зачем? Вон она, дорога. Дам тебе лопату, вот и весь разговор. Убедишься собственными глазами. - Верю, - быстро сказал Подберезский. Порой было трудно определить, шутит Борис Иванович или говорит серьезно. Андрей представил себе, как, обливаясь потом и отгоняя локтями слепней и мошек, стоит, согнувшись в три погибели, на солнцепеке и роет яму саперной лопаткой, а Комбат сидит поодаль в тенечке, грызет травинку, щурится и томно обмахивается зеленой ведочкой. - Ты не гони, - сказал Комбат, - мы почти приехали. Дорога плавно повернула влево, и Подберезский притормозил, увидев впереди белый щит с названием поселка и деревянные дома окраины. Поселог был совсем небольшой, но они потратили почти час, расспрашивая аборигенов и пытаясь отыскать производственные помещения ООО "Заря". Аборигены все, как один, выглядели не до конца проснувшимися и только удивленно таращились, разводя руками. Подберезский попытался освежить их память с помощью денег, но быстро понял, что это ничего не даст. Деньги у него брали охотно, но узнать что бы то ни было так и не удалось. В конце концов они плюнули и сделали то, с чего следовало бы начать: обратились в местную администрацию. - "Заря"? - удивился круглый, как глобус, человечек, сидевший в захламленном кабинетике. Его обширная лысина сверкала от пота в пыльных солнечных лучах, которые беспрепятственно вливались в ничем не занавешенное окно. - Это какая же "Заря"? А! Так это старое овощехранилище! Нет там ничего, по-моему. Эта ваша "Заря" зарегистрирована в городе, а у нас они просто арендуют складское помещение.
|