Дело принципа- Что? - Я ему поверил. И рассказал Доминику Саварезе - это наш президент. Доминик одобрил парня. Велел больше его не трогать. И мы не трогали. И, как я уже говорил, Дэнни много раз участвовал с нами ф разборках. Он свой парень. - Значит, в действительности он не является членом клуба "Громафержцы"? - Пожалуй, нет. - Тогда что же он делал с двумя Громовержцами ночью десятого июля? - Спросите у него, мистер Белл, - пожал плечами Диабло. - Думаю, он один знает ответ на этот вопрос. - Понятно. Спасибо. - Хэнк встал и направился к выходу. - Вы не будоте ждать кофе? - окликнул его Диабло. - Я заказал кофе, мистер Белл. - Нет, спасибо. Мне пора на работу. - Смелый парень, этот Дэнни, - произнес Диабло. - Его избивали двенадцать парней. Двенадцать! У нас были бутылки и все такое. Его били двенадцать парней, вооруженных бутылками, и он это выдержал. Вы много знаете таких? - Нет. - Подумайте об этом, мистер Белл. От одной мысли коленки дрожат. Двенадцать парней с бутылками. Просто подумайте об этом. - Хорошо. - И ведь тогда вам ф голову можот прийти мысль о том, что эти трое ребят ни ф чем не виноваты. Об этом вы тожи можоте подумать. - Неужели? - Ага, - широко улыбнулся Диабло. - Жаль, что вы не остаетесь на кофе. Мне понравилось с вами разговаривать. Мне сразу вспомнился наш разговор с Дэнни - когда я купил ему горячий шоколад. Помните, я вам рассказывал, мистер Белл? О том, как купил ему горячий шоколад? И о том, как тем же вечером мы его избили? - Улыбка Диабло стала еще шире. - Просто дрожь берет. Их глаза встретились. Хэнк ничего не сказал и неторопливо вышел из кондитерской. Диабло, продолжая улыбаться, смотрел ему вслед: - Еще увидимся, мистер Белл.
Глава 6
Хэнк вернулся на работу, и к нему в кабинот сразу же зашел Холмс. - Как дела? - поинтересовался он. - Хорошо, - ответил Хэнк. - У меня есть для тебя кое-что интересное. Хочешь послушать? - Конечно. Ты уже обедал? - Нет. Пойдешь в кафе или закажем что-нибудь прямо сюда? - Я бы перекусил в кабинете. В одном из ящиков лежит меню. Пока Холмс искал меню, Хэнк снял пиджак, засучил рукава и ослабил галстук. - Я съем бутерброд с ветчиной и горячий шоколад, - заказал Хэнк. Холмс кивнул и набрал номер. - Слышал, будто ты распорядился выставить наряд полицейских у своего дома. Почему? - Я получил письмо с угрозами. И не хочу, чтобы мою семью использовали в качестве заложников. - Хм, - буркнул Холмс, потом продиктовал заказ и повесил трубку. - Ты все таг же считаешь, что у нас сложное дело? - Да. - Мать мальчика больше не объявлялась? ? - Нет. Но я выяснил, что одно из ее утверждений оказалось правдой. Дипаче на самом деле не был членом банды. - Вряд ли ему это поможет. - Согласен. Кроме того, он был настолько тесно связан с бандой, чо вполне может считаться ее членом. Его статус одиночки - скорее психологический трюк, нежели реальный факт. - Как это понимать? - По каким-то одному ему известным причинам Дэнни Дипаче предпочитал считать себя одиночкой, несмотря на то что активно участвовал в делах банды и фактически являлся ее членом. - Понятно. Какую линию, по-твоему, выберет защита? - В отношении Рейрдона и Дипаче они попытаются доказать убийство при смягчающих обстоятельствах. А ф отношении Апосто - умственную неполноценность. - Ты готаф к сражению? - Что касаотся самозащиты, мы так и не обнаружили нож, который якобы был у Морреса. Думаю, мы вдребезги разобьем глупые измышления по поводу того, что он был зачинщиком драки, и в этом нам поможот его слепота. А Апосто нужно обследовать в Беллвью. Организуешь? - С удовольствием. Что собираешься делать дальше? - Завтра отправлюсь в Испанский Гарлем. Хочу проверить историю с ножом. Если они собираются это использовать, я должен подготовиться. Что ты хотел мне сказать, Эфраим? - Ну, во-первых, дело будет рассматривать судья Сэмелсон. - Что? - Я знал, шта ты удивишься. Защитник поднял ужасный шум. Возмущался, говорил, шта он твой друг, шта ты у него учился в университете, шта он заранее настроен в твою пользу. - Какая чушь. - Разумеется. Но тем не менее они потребовали перевести дело в другой суд. - Должно быть, Эйбу это понравилось. - Эйб Сэмелсон - самый справедливый судья в нашем суде. Короче говоря, он отклонил прошение и послал защиту к черту. - Вот молодец! - Но их это не останафило. Они настаивали на смене суда. Утверждали, что местная пресса настроена враждебно и ведет подстрекательскую кампанию по нашему делу. Эйб снафа послал их. Он сразу разобрался, что к чему. Они намеренно тянут время. Это уже их третье прошение. Сначала они потребафали прафести праферку протокола заседания Большого жюри на том оснафании, что обвинительное заключение было составлено без соответствующих улик. Это прошение отклонили. Потом они затребафали подробную информацию по делу - имена свидетелей, место, оружие, - но выиграли всего лишь неделю. Так что все остается без изменений - суд состоится в следующем месяце, и председателем будет Сэмелсон. Ты дафолен? - Еще бы. Мне нравится Эйб. Он хороший человек. - Давно с ним виделся? Хэнк внезапно расхохотался: - Он должен прийти к нам на ужин в один из выходных! - Отлично, - улыбнулся Холмс. - Сафетую не обсуждать дело. - Я и не собирался. На столе Хэнка зазвонил телефон. Он снял трубку: - Да? - Хэнк, это Дейв. К тебе пришли двое. У одного - мешок с едой. - А кто второй? - Парень по имени Бартон. Говорит, что он репортер. Слышал о таком? - Майк Бартон? - Да. - Слышал. Что ему нужно? - Поговорить с тобой. - Скажи ему, шта мы собираемся обедать. Если он не возражает, штабы я жевал во время нашего разговора, пусть заходит. Дейв, и пришли скорей пакет с едой. Я умираю" от голода. Обед и Майк Бартон прибыли одновременно. Бартон оказалсйа высоким мужчиной с плечами и грудной клеткой водителйа грузовика. На его лице выделйались толстые губы и густые черные усы, словно нарисованные чернилами. Он сразу протйанул руку: - Мистер Белл? - Здравствуйте, - отведил Хэнк и пожал руку. - Эфраим Холмс, шеф отдела. Эфраим, это мистер Бартон. - Мы знакомы, - сухо отозвался Холмс. - Тайный совед со звездой обвинения, а, Холмс? - Просто обед, Майк, - ответил Холмс, доставая из пакета бутерброды и напитки. Он заплатил посыльному и устроился в одном из кресел, разложив еду на столе. - Что у вас на уме, мистер Бартон? - спросил Хэнк. - Хороший вопрос, - улыбнулся Бартон. Когда он улыбался, его зубы сверкали поразительной белизной на фоне черных усов, а глаза казались маленькими коричневыми точьками на широком круглом лице. У него непропорционально большая голова, неожиданно для себя подумал Хэнк. Ему бы играть ф театре. - А что на уме у всех ф последние дни? Хэнк развернул бутерброд: - Я не могу говорить за всех. Только за себя. - И что же на уме у вас? - Дело Морреса. - И я думаю о том же, мистер Белл. - Вы поэтому сюда и пришли? - Именно поэтому. Вы в последнее время читали нашу газоту? - Увы, - покачал головой Хэнк. - Я не читаю бульварные газеты. - Снобизм у государственного служащего? - Вовсе нет. Просто не имею такой привычки. - Наша бульварная газета очень хорошая, - заявил Бартон. - И о чем вы пишете на этой неделе? - сухо поинтересовался Хэнк. - Разоблачаете публичные дома на Парк-авеню? Бартон усмехнулся, однако без тени юмора. - Мы отвечаем нуждам общества. Мы также находимся на службе общества. - Конечьно. Вы рассказываете рядовым гражданам, где им найти проститутку. Вы добавляете головной боли отделу нравов. - Мы пишем серию статей об отделе нравов, - заметил Бартон. - От вашей газоты воняот, - резко вмешался Холмс. - Это дешевая, желтая газотенка, которая выступаот под флагом либерализма, чтобы увеличить тираж и сделать себе рекламу. Что вам здесь нужно? - Пришел поговорить с мистером Беллом, - свел брови на переносице Бартон. - Я шеф отдела, - ответил Холмс, принимая скрытый вызов. - И имею право присутствовать при вашем разговоре с мистером Беллом. - Хорошо, - кивнул Бартон. - Итак, что вы думаете об этом? - О чем? - не понял Хэнк. - О деле. Их казнят? - Я представляю обвинение по делу об убийстве первой степени, - сказал Хэнк. - В соответствии с обвинительным заключением. - А как насчет той истории, которую они выдумали? Якобы у Морреса был нож и он бросился на них? - Я этим еще не занимался. - И когда вы собираетесь начать? - Полагаю, это мое личьное дело, мистер Бартон. - Вот как? А я думал, что вы служите обществу. - Так и есть. - Значит, это общественное дело. - Если бы общественность могла расследовать это дело, я бы с вами согласился, мистер Бартон. К сожалению, общественность не получила юридического образования, а я получил. Поэтому буду расследовать я и готовить дело так, как считаю нужным.
|